– Простите нас, Евгений Анатольич, простите. Никогда больше не будем плохими, будем хорошими…
Канючить они канючили, а между тем Вася Петров, бывший Король-обжора, попытался незаметно отобрать у Насти коробочку с волшебной мазью, которую она так и продолжала держать в руке. Но, во-первых, Настя вовсе не собиралась отдавать ему эту коробочку без борьбы, а во-вторых, это Вася Петров только думал, что отбирает незаметно, а на самом деле Евгений Анатольевич все видел, – и вместо того, чтобы оказаться у Васи Петрова, коробочка оказалась в руках Евгения Анатольевича.
– Ох, Вася, Вася, – сказал Евгений Анатольевич, – придется мне, вижу, с тобой помучиться. Но уж волшебную-то силу я у тебя отниму сразу. Чтобы ты больше никакого зла не натворил. – С этими словами он дотронулся до Васи Петрова рукой, что-то прошептал, после чего протянул ему коробочку с волшебной мазью. – На. Ты ее хотел? Возьми.
– Что вы делаете, Евгений Анатольевич! – воскликнула Настя. – Ведь он же тотчас что-нибудь натворит!
Евгений Анатольевич покачал головой.
– Нет, Настя, ничего он больше не сделает. Он больше не волшебник. Это для него теперь обычный крем. Хочет – может лицо мазать, хочет – руки, хочет – ботинки чистить.
– Я больше не волшебник… – захныкал Вася Петров. – Я больше никаких чудес не могу творить… Не нужна мне ваша мазь-смазь, сами ею мажтесь!..
– Не нужна так не нужна, – сказал Евгений Анатольевич, убирая коробочку с волшебной мазью к себе в карман. После чего легонько качнул головой в сторону избушки на курьих ножках. – Пойдите-ка посидите там пока, чтобы никому не мешать.
И Вася Петров с Петей Васиным тот же миг, быстро-быстро заперебирав ногами, понеслись к избушке на курьих ножках, словно их поддувало ветром, взлетели на крыльцо, исчезли внутри, и дверь избушки за ними со стуком захлопнулась.
Настала очередь Кита, терпеливо ждавшего поодаль перемены своей злосчастной участи.
Евгений Анатольевич похлопал его по крутому боку и что-то пошептал. Но в отличие от Серого волка, который тут же стал расти и стал прежним Серым волком, у Кита ничего не изменилось. Как он был с лапами, так и остался.
– А… а… простите, Евгений Анатольевич… – заикаясь, проговорил Кит. – Как же я… с лапами?!
Евгений Анатольевич засмеялся.
– А как же ты без лап до своего моря-океана доберешься? Прикажешь тащить тебя на руках, такую громадину? Вот доберешься до моря-океана, нырнешь – и исчезнут твои лапы.
– Мудр! Евгений Анатольевич мудр! – благоговейно произнес Серый волк.
– А пока нас с острова через озеро перевезешь, – сказал Евгений Анатольевич Киту. И посмотрел на Настю: – Что, может быть, как подожгла, так и погасишь?
Вода в озере и в самом деле, как Настя подожгла ее, так до сих пор и горела.
– Ой, прошу прощения! – воскликнула Настя. Наставила волшебную палочку на воду и повелела: – Погасни!
Вздымавшиеся к небу языки пламени осели, прижались к самой воде и исчезли.
– Прошу! Я готов, – качнул своим большим черным телом Кит.
Он мчался по озеру со скоростью ракеты. И только оказался на берегу и все сошли с него, рванул к своему море-океану – деревья на его пути только затрещали.
Из леса им навстречу, покачиваясь от усталости, вышел Верблюд. Но увидев их компанию, так и взвился в воздух, словно ничуть не обессилел, убегая от Короля-обжоры с Главным министром.
– Победа! Ура, победа! – кричал он, взмахивая крыльями так, что, казалось, начинается буря. – Да здравствует волшебница Настя! Евгений Анатольевич Кощей бессмертный освобожден! Варвара Ивановна Баба яга освобождена!
– Полегче, полегче с Кощеем бессмертным и Бабой ягой, – сказал Евгений Анатольевич. – А то вот оставлю тебя с крыльями.
– Нет, нет! – моляще сложил крылья Верблюд. – Простите меня! Я не хотел вас обидеть. Не оставляйте меня с крыльями. Я Верблюд, не птица. Снимите их с меня прямо сейчас же. Простите!
– Ну то-то же, – удовлетворенно проговорил Евгений Анатольевич. Положил на Верблюда ладонь, прошептал несколько слов, и крылья у Верблюда стали уменьшаться, уменьшаться, и от них не осталось и следа. Словно их никогда и не было.
– Какое счастье! Какая радость! – Верблюд чуть не танцевал. – Я снова такой, каким меня создала природа! Хочу скорее к себе в пустыню, на свою родину!
Евгений Анатольевич улыбнулся:
– А кто же тебе мешает прямо сей миг туда и отправиться?
– Да? Я могу? Прямо сей миг? – Казалось, Верблюд сейчас взлетит и без всяких крыльев – столько в нем было энергии, никак не скажешь, что минуту назад он выбрел к ним из леса, еле волоча ноги. – Тогда все! Всем привет! Я помчался!
И он понесся через лес на свою родину – как если бы летел без крыльев.
– А Цветок-невольник? – спросила Настя у Евгения Анатольевича. Ей как-то особенно больно было за Цветок-невольник. Такой красивый – и служить своей красотой этим прохиндеям Васе Петрову Королю-обжоре и Пете Васину Главному министру. – Его мы расколдуем?
– А как же, – отозвался Евгений Анатольевич. – Всех расколдуем. И Цветок-невольник непременно. Эй, ты где там? – позвал он Цветок-невольник.
И тут же, едва у них не под ногами, чуть в сторонке, в траве появился Цветок-невольник.
– Я здесь. Я уже давно здесь. Жду своей очереди. Жду не дождусь. Знаете, как тяжело служить злу. Прости меня, Настя.
– Я прощаю тебя, – сказала Настя.
– Ладно-ладно, раз Настя прощает, и мы прощаем, – сказал Евгений Анатольевич. Нагнулся к Цветку-невольнику, дотронулся до него и что-то прошептал.
В Цветке ничего не изменилось, как это было с Серым волком, с Верблюдом. Как лепестки его играли ярким красно-фиолетово-голубым цветом, так и играли, как стебель держал его головку, словно прекрасную чашу, так и держал, но вдруг от Цветка пахнуло чудесным ароматом. Раньше Цветок был просто красивым, однако без всякого запаха, словно мертвый, а теперь он так и заблагоухал. Настя захлопала в ладоши:
– Он больше не Цветок-невольник! Он теперь просто Цветок! Как хорошо!
– Что же, – проговорил Евгений Анатольевич, – раз хорошо, значит, пора отправляться домой. Бабушка ведь, наверное, уже заждалась?
Вместо Насти ответил Чур-чур.
– Заждалась, как не заждалась, – прокашлял он. – Может, даже уже и сердится.
– Ну, мы тебя быстро домой доставим, – сказал Насте Евгений Анатольевич. – Вызывай ковер-самолет, – посмотрел он на Чур-чура.
Чур-чур загудел электросваркой, потом затих и снова загудел – теперь двумя электросварками. Потом произнес с запинкой:
– Понимаете ли, Евгений Анатольевич… ковра-самолета больше нет.
– Как нет? – изумился Евгений Анатольевич.
