Я пожала плечами и представила, что к уже существующей картине добавляются звёздочки. Не слишком много. А солнце уже село за горизонт, небо темнеет всё быстрее. Потом вспомнила, что у Сени на планете небо другого цвета, и добавила оранжевой краски. А потом махнула рукой на осторожность и мысленно перенесла нас в синий лес. И море возле двери постепенно поблекло, растаяло. Стены нашей каюты стали медленно превращаться в стволы деревьев. Краем глаза заметила, как побледнел отец, и испуганно прикрыла рот рукой мама. Сеня поддерживает контакт и продолжает реагировать на мои мыслеобразы. Вопрос, покажет ли свои звёзды? Точнее, вспомнит ли, какими они были в его детстве на планете? Чтобы подстегнуть его, я представила, что одно из деревьев из синего превращается в розовое. Сначала так и произошло, а потом розовый цвет начал бледнеть, а сквозь него проступил снова привычный синий. Сеня вольно или невольно сопротивлялся моей фантазии, охраняя существующий только в его памяти родной мир в неприкосновенности.
Прекрасно, теперь можно пробовать и со звёздами. Я представила одинокие белые точки, разбросанные по небу вдалеке друг от друга. Точки почти сразу перенеслись на транслируемую Сеней проекцию. Я затаила дыхание, боясь нарушить это таинство и изо всех сил желая, чтобы Сумунгус переставил мои звёзды. Несколько бесконечно долгих секунд ничего не происходило. А потом звёздочки поползли по небу, вставая совсем на другие места. Рядом с ними стали появляться новые. Сначала медленно, словно нехотя. Потом всё быстрее. Я быстро взглянула на отца – он держал над головой шарик галакамеры. Отлично! Если всё получится, карта для экспедиции будет у нас в кармане. Тем временем перемещение звёзд на небе прекратилось, они застыли на месте. И было их на порядок больше, чем я представила изначально. Конечно, ни одного знакомого для меня созвездия, но я на это и не рассчитывала, Сенина планета могла быть где угодно, в любой части галактики. Оттуда всё будет смотреться иначе. Остаётся лишь скормить новые данные навигационному компьютеру в центре управления. Он вычислит точное местонахождение родной планеты Сумунгусов обыкновенных.
Я в восторге посмотрела на Сеню – его глазки были плотно прикрыты – и от избытка чувств поцеловала шершавую кору. Случайно или нет, но именно в этот момент в небе над лесом Сениного мира появилась крупная луна. Или одно из солнц. В этом нам ещё предстоит разобраться.
Глава тринадцатая. Наша с Сеней тайна
Этой ночью мне не спалось. Завтра «Сергей Есенин» выйдет на орбиту Марса, и челноки доставят нас в космопорт Марсограда. Там меня будут ждать ребята, чтобы забрать Сеню. Я лежала в темноте каюты, слышала, как посапывает мама и слегка похрапывает отец. Пыталась представить, как же я завтра отдам им Сумунгуса. Это не укладывалось у меня в голове. Особенно теперь, когда мы с Сеней нашли общий язык и наладили настоящее общение. Все теперь только начинается, как же я могу разлучить нас? Да ещё своими руками. Я обязательно добьюсь, чтобы мы с Сумунгусом понимали друг друга с полуслова. А ещё я найду тех, кто поможет нам организовать экспедицию к его родной планете. Нам расставаться никак нельзя.
С другой стороны, оставить Сеню на корабле тоже нельзя. Мы обещали капитану. И завтра кто-нибудь из команды обязательно проконтролирует в космопорту, что передача «нарушителя спокойствия» из рук в руки состоялась. Да и ребята не поймут, если я приду на встречу без Сумунгуса. Тут так просто глупенькой прикинуться не получится. И сказать, что на корабле забыла – тоже не поможет. С капитана станется выслать Сумунгуса с орбиты спецрейсом, даже если он будет единственным пассажиром. Нет, здесь нужно придумать что-то совершенно другое. Что-то такое, о чём никто не догадается.
Я ворочалась с боку на бок и напряжённо думала. Мне нужно было связать воедино все звенья цепи, продумать так подробно, чтобы никакая неожиданность не помешала исполнению плана. Допустим, я спрячу Сумунгуса на корабле. Все будут думать, что он остался на Марсе. Но где мне его держать? Допустим, в одном из маленьких закутков с разными хозяйственными причиндалами в трюме. Но если его найдут? Случайно наткнутся? Нет, надо что-нибудь понадёжнее. Я могу, конечно, спрятать Сеню в своём шкафу, замок у него надёжный, и открыть его можно только моей личной карточкой пассажира. Даже родители не смогут туда заглянуть, не то что горничная.
Но там довольно тесно и темно. А что, если ему станет страшно? И он опять начнёт заполнять корабль кошмарными созданиями из воображения пассажиров? В принципе, в трюме тоже есть шкафчики, любой пассажир может ими воспользоваться, положив туда, скажем, пустой чемодан на хранение, чтобы не занимал место в каюте. Я закрою шкафчик своей карточкой, и Сеня будет в полной безопасности. А насчёт темноты и тесноты – мне его просто нужно будет спросить. Что он сам выберет: остаться с чужими людьми на незнакомой планете, или провести остаток пути в персональной, пусть и довольно тесной каюте-шкафу?
А вот что я ребятам скажу? И как смогу убедить команду «Сергея Есенина» в том, что Сумунгуса отдала? Хотя я могу взять спортивную сумку, положить в неё вещей, чтобы примерно напоминала форму Сумунгуса. Скажу, спрятала его в сумку, чтобы он не испугался толпы в космопорту. А то мало ли что, как начнёт страхи разные проецировать, неизвестно, какие могут быть последствия! Тут мне гардемарины охотно поверят. Не станут же они в сумке копаться, проверять. А ребятам надо письмо написать. Или видео записать, где я всё объясняю. Иначе они шум поднимут и тогда прощай секретность.
Я больше не могла лежать в постели. Аккуратно спустилась вниз, внимательно прислушиваясь к дыханию родителей и стараясь двигаться как можно тише. В темноте натянула любимый кремовый комбинезон, всунула ноги в сандалии. А потом повесила через плечо сумку со спортивной формой. Положила на неё Сеню, непонимающе заморгавшего спросонья. Он умеет создавать эффект фосфоресцирования в темноте, хотя и недостаточно сильно, чтобы напугать. Предоставив Сумунгусу покопаться у меня в голове и самому понять причины такого ночного поведения, я взяла галакамеру и осторожно выскользнула из каюты, тихонько прикрыв за собой дверь.
Корабль спал, точнее, казался спящим. Конечно, деление суток на ночь и день было на корабле весьма условным – когда солнце далеко, всё воспринимается иначе. Тем не менее для поддержания привычного биологического ритма человека, на «Есенине» ночью считался промежуток с полуночи до шести утра. В это время повсюду приглушался свет, в коридорах светили лампы лишь через каждые десять метров, да и те лишь в четверть обычной яркости. Кроме этого, накладывался запрет на музыку в коридорах и каютах, пение, игры и прочие развлечения, отвлекающие пассажиров ото сна.
Взрослые при желании могли пойти в ресторан, там всю ночь работал бар. А вот детям в это время ничего не оставалось, кроме как пойти в каюту спать или сидеть в библиотеке, читая книгу или просматривая очередной фильм. А ещё можно было сидеть на обзорной площадке. Правда, родители мне запретили шляться ночью по кораблю. И я их честно слушалась. До сегодняшнего дня. Точнее ночи. И у меня на то есть очень веская причина. Эта причина вдруг ощутимо дрогнула в сумке, заставляя меня ускорить шаг.
