– А на «Хулигане», кстати, они не могли взять кислород и еду? – неуверенно предположила я.
– Это само собой, – согласился Юра. – Но это не объясняет, как они выкручивались предыдущие полсотни лет.
– А может, сейчас нападём на них неожиданно? – озвучила внезапно пришедшую в голову идею я.
– Ага, как бы не так, – язвительно сказал Свинке. – Мы их голыми руками уложим. Подумаешь, десантники с автоматами. Свихнувшиеся, судя по всему.
– А почему свихнувшиеся? – неожиданно спокойным голосом возразил Юра. – Как раз вполне себе адекватные. Для военных. Рекомендую вести себя хорошо. Никакого сопротивления. Никакого умничанья и хамства. Пристрелят на раз. Если вы думаете, что эти вояки способны на жалость, то сильно заблуждаетесь.
– Да как они вообще здесь очутились? Если настоящие, конечно? – не выдержала я.
– Выясним. А пока надо выиграть время и изучить обстановку.
– А нас будут искать? – спросил Свинке.
– Искать-то будут, – ответил Миша. – А вот найдут ли, а ещё когда найдут – большой вопрос. Если помните, мы записок с координатами не оставляли.
Красный индикатор на внутренней двери шлюза сменился зелёным, и шипение прекратилось.
– Приготовьтесь! – предупредил Юра за мгновение до того, как двери открылись, и в глаза ударил яркий свет.
Перед дверями шлюза нас ждали три здоровых амбала в беретах и военной форме с нашивками на рукавах. По сравнению с ними гардемарины казались худощавыми школьниками. В руках десантники держали вполне убедительные автоматы. Самый высокий и свирепый среди них к тому же в левой руке держал фонарик и слепил нам глаза.
– Снять скафандры! – приказал он и, почувствовав наше замешательство, добавил: – Живо!
Мы нехотя подчинились, помогая друг другу вылезать из упругого материала космических костюмов.
– Живее, живее! – подгонял нас «капрал», как я решила про себя его называть.
Я про таких в юношеской повести о старинной армии читала, они солдат-новобранцев мучают, оправдывая это «воспитанием характера». Наконец мы остались лишь в лёгких комбинезонах, и я сразу почувствовала, что на боевом катере очень даже прохладно.
«Капрал» снова посветил нам в лица фонариком и скомандовал:
– Обыскать.
Его сопровождающие подошли к нам вплотную, быстро и уверенно ощупали нас.
– Чисто! – доложил один из них.
Хорошенько всмотревшись в наши лица ещё раз, «капрал», наконец, выключил фонарик.
– За мной, – скомандовал он, резко повернулся и зашагал прочь.
Остальные расступились, пропуская нас вперёд.
Перед нами был небольшой служебный коридор, обе стены и потолок которого были забраны металлическими панелями, за которыми вполне могли располагаться инструменты, припасы и различные технические узлы. Через каждые пару метров в потолок были вмонтированы тусклые лампы, придававшие всему мрачный угрюмый вид. Юра расправил плечи и смело пошёл вперёд, подавая нам пример. Мы гуськом последовали за ним. Через несколько метров слева и справа в коридоре показались ответвления. Куда они вели, я не знала. Мы продолжали идти прямо, причём двое десантников топали за нами, наставив в спины автоматы, как будто мы такие страшные и опасные. Хотя это, наверное, у них рефлекс такой. У военных психология особая, это в старинных фильмах очень хорошо показано.
Ещё через несколько метров в коридоре снова показалась развилка.
– Прямо! – скомандовал наш немногословный конвоир.
– И куда вы нас ведёте? – спросил Свинке.
По его голосу было понятно, что он не слишком надеется на ответ. Впрочем, ответ он получил, вполне в военном стиле:
– Куда надо.
– А, ну тогда всё в порядке, – грустно пошутил ссутулившийся и явно поникший духом Свинке.
Я решила его поддержать и слегка приобняла одной рукой. Он посмотрел мне в глаза благодарно и не стал отстраняться.
Вскоре коридор закончился массивной дверью с круглым колесом, приделанным к ней. Нам приказали остановиться. Капрал с усилием крутанул колесо, громко щёлкнули замки. Тогда он открыл дверь, из-за которой в коридор пробивался довольно яркий свет и пролез внутрь. Судя по всему, докладывал о нашем прибытии. Ещё через пару секунд дверь отворилась шире, и конвоир кивком головы «пригласил» нас пройти внутрь.
Мы оказались в центре управления кораблём. Почему-то сразу всплыло в памяти название «боевая рубка», – кажется, так это на военных кораблях называется. Помещение было довольно небольшим, намного меньшим, чем центр управления на «Есенине». На передних экранах хорошо виден был наш катер. На его обшивке сейчас копошилось несколько фигур в скафандрах. Небось, и внутри уже орудовали десантники. Продовольствие ищут. И не только. Глупо всё получилось. Теперь у сумасшедшего адмирала целых три корабля, причём третий мы им преподнесли практически на тарелочке.
Глава восьмая. Допрос
Стены боевой рубки отдавали металлическим блеском. Массивный пульт управления совсем не походил на сегодняшние сенсорные – на нём виднелись бесконечные кнопки и тумблеры. Перед пультом стояли в ряд пять больших кресел, повёрнутые к нам спинками. Они были настолько большими, что я сразу даже не поняла, сидят ли в них сейчас пилоты.
Впрочем, один из них вскоре резко повернулся, и в нём оказался тот самый военный в кителе и фуражке, с которым мы говорили по видеосвязи. Следом за ним повернулось ещё одно кресло. В нём сидел молодой офицер с четырьмя маленькими звёздочками на погонах. Фуражки на нём не было, коротко стриженные каштановые волосы торчали смешным ёжиком. Он с интересом осмотрел нас умными, внимательными глазами.
– К стене, – приказал конвоир, дулом автомата показывая, куда именно нам нужно встать.
Сам он отошёл к крайнему креслу и стал там, как изваяние, не сводя с нас глаз и оружия. Неподалёку расположился и капрал, подозрительно буравя нас глазами.
– Приветствую на борту «Неуловимого», – сказал адмирал. – Прошу прощения за стеснённые условия, это, к сожалению, далеко от того, чем я мог похвастаться на флагманском линкоре. Но придётся довольствоваться этим.
– Вы действительно тот, за кого себя выдаёте? – спросил Свинке.
– А у меня есть причины вам врать? Я ведь мог и Юлием Цезарем назваться, какая вам разница, кто взял вас в плен. Для вас это ровным счётом ничего не меняет.
– Тогда как вы объясните своё появление в двадцать втором веке?
– С чего вы взяли, что я буду вам что-то объяснять? Вы, наверное, не совсем осознали своё положение. Я вам объясню. Вы пленники. Прав у вас нет. Ни задавать вопросы, ни вообще говорить, пока я или кто-то из моих людей вам не зададут прямой вопрос. Даже то, что вы вообще дышите и живёте – это просто подарок или аванс от меня за ваше хорошее поведение. Это понятно?
