Это случилось в тот день, когда переполненное судно, вопреки здравому смыслу, бесстрашно пристало к берегу возле небольшой деревеньки и нахально бросило якорь. Причем, пристало посреди белого дня, на глазах у многочисленной детворы, стирающих в небольшой заводи баб и целого стада флегматично жующих коров, пригнанных молодым пастухом поближе, дабы, отговариваясь важным делом, потихоньку подглядывать за работающими девками.
Признаться, Вэйр, когда услышал снаружи голоса и увидел сквозь отверстие для весла, что произошло, сперва не поверил своим глазам: видано ли, чтобы известная на весь Аргаир "Красотка" являлась людям во всей своей красе? Да еще с невольниками?! Но Угорь не только пристал к берегу, не только не потрудился распорядиться, чтобы пленников спрятали в трюме и заткнули понадежнее рты, но еще нацепил роскошный камзол и самолично спустился по сброшенному трапу!
Юноша так поразился безмерной наглости пирата, что сперва просто онемел. Затем заподозрил, что крестьяне с ним в сговоре и получают немалые деньги за молчание. Наконец, рассмотрел искренний интерес на лицах оторвавшихся от стирки баб, неподдельный восторг босоногих пацанов, помчавшихся к старосте с важными новостями, через дырку от весла увидел самого старосту — осанистого деда с открытым лицом, изборожденном морщинами, и спокойными глазами мудреца, и внезапно понял: нет, такой человек не стал бы мараться той грязью, в которой по уши засел Угорь. Напротив, голову бы положил, но во что бы то ни стало сообщил наместнику в ближайший город.
Но тогда почему Кратт оставался таким спокойным? Почему пошел навстречу, не волнуясь, что за ним наблюдают десятки обреченных людей, в глазах которых, как и у Вэйра, вдруг вспыхнула безумная надежда? Неужто он не понимал, что они будут кричать? Что хоть кто-нибудь да рискнет замахать руками или вскочить со своего места? Любой ценой постарается привлечь внимание, чтобы местные поняли, увидели, послали дальше тревожную весть… и если не сейчас, то хотя бы через пару недель королевская гвардия добралась бы до этого нелюдя. Взяла бы его в тиски, устроила на реке засаду… рукав-то всего один — путь назад перекрыть проще простого, свернуть тут негде, а летать он наверняка еще не научился… о да, славная бы вышла потеха. Из такой ловушки Кратт бы уже не вырвался. А ради такого стоило рисковать. Стоило лишиться головы и пойти на корм рыбам. Это — сравнительно небольшая цена за осознание того, чтобы больше никто и никогда не пострадает от его рук.
Вэйр даже дыхание затаил, лихорадочно озираясь. Слегка привстал на скамье, собираясь плюнуть на все и подать голос. Как тут…
— Мое почтение, господин, — низко поклонился староста, не дойдя до Угря нескольких шагов. Вместе с ним подошли и трое кряжистых мужиков, на лицах которых не виднелось ни толики беспокойства. — Какими судьбами снова к нам?
— День добрый, уважаемый Жигор, — кивнул Угорь и остановился напротив, лихо заложив руки за пояс и заломив свою пижонскую шляпу, ни видом, ни тоном, ни выражением лица не напоминая ни господина, ни купца, ни просто доброго человека. Однако староста не смутился. Даже напротив — смотрел на пирата со всем вниманием и готовностью выслушать любую просьбу. Словно не видел перед собой перегруженного корабля и не замечал отчаянные лица людей, готовых уже сорваться на крик.
— Как идет нынче торговля, господин? — совершенно спокойно спросил он. — Что везете на этот раз?
— Лес, как всегда, — странно хмыкнул Угорь. — И много всякой всячины. На юге задумали плотину строить, чтобы отхватить у пустыни немного земли, вот я и решил попытать счастья.
Староста окинул цепким взглядом низко сидящее судно и поцокал языком.
— Нет. До устья не дойдете — слишком мелко. Потом волоком придется, да вдоль леса…
— Ничего. Рук у меня много: перетащим.
— Ну, возможно, — не стал спорить дед. — Только цену-то, небось, втридорога возьмете?
— Конечно. Кто ж задарма работать будет? — наиграно удивился пират. — Было бы тут течение, сами бы сплавили, сколько надо, и дело с концом. А идти вверх, почти каждый день на веслах, да еще с таким грузом, потому что пристать тут до самого Белозерья негде…
— Да, берега у нас плохие, — вздохнул староста. — Скалы, да сели. И леса уже через пару дней хорошего не будет — все кривулины да береза, а на плотину северное дерево нужно, лиственница… где ее у нас сыщешь? Да и корабль нам не потянуть, даже если всей деревней деньги собрать будем…
Угорь самодовольно улыбнулся.
— Вот и я так подумал. У нас только с провиантом худо — прохвост-подрядчик немного не рассчитал, так что, боюсь, едва хватит на моих проглотов. Не хотелось бы останавливаться лишний раз. Но я подумал, может, у вас чем разживусь?
— Почему нет? — спокойно отозвался дед. — Что вам нужно?
— Я думаю…
Вэйр со все возрастающим недоумением следил за мирной беседой на берегу.
Как же это? Почему молчит старик?! Неужели ничего не видит? И не замечает, что лесом тут даже не пахнет, а Угорь похож, скорее, на бандита с большой дороги, чем на степенного купца! Да что там старик! Эти три бугая за его спиной тоже в ус не дуют, словно ослепли, оглохли и напрочь отупели в своей замшелой деревеньке! Или они принимают этого мерзавца за кого-то другого?! Хотя… староста же по имени его назвал… выходит, Кратт просто прикрывается торговыми делами?! И только поэтому все еще не оказался пойман?!
— Помогите… — вдруг едва слышно прошептал кто-то из невольников. — Помогите…
Даст встрепенулся, но староста снова не услышал.
— Помогите…
— На помощь! — вдруг не выдержал один из пленников и порывисто вскочил с места, громко зазвенев кандалами. — Помогите! Нас…!
Но тут над головами рабов свистнул кнут, и несчастный упал, обливаясь кровью. Среди невольников пошло нешуточное волнение, вызванное запахом свободы и мелькнувшей призраком полубезумной надежды. Кто-то вскочил следом за первым бедолагой, открыл рот, чтобы истошно завопить и уж точно переполошить всю деревню. Но Зег снова лениво взмахнул кнутом, и смельчак рухнул на палубу с громким воем.
Вэйр, чуть не дрожа от возбуждения, с надеждой уставился за борт, потому что поднявшийся на судне шум просто невозможно было не услышать, но, к его удивлению, мирная беседа не прервалась. Более того! Староста даже не посмотрел в сторону реки, а, задумчиво хмуря брови, пытался выторговать себе побольше прибыли. И трое мужиков рядом с ним не заозирались, выискивая источник нечеловеческого вопля. И бабы не встрепенулись. И детишки не прыснули испуганно вон. Зато мимолетного взгляда от Угря пленники все же удостоились. И была в этом взгляде такая насмешка, столько презрения и неприкрытого злорадства, что Вэйр стремительно поднял голову и почти с ужасом увидел на мостике закутанную в длинный плащ долговязую фигуру мага: под низко надвинутым капюшоном не было видно лица, но острый подбородок беспрестанно шевелился, как если бы чародей нашептывал себе под нос какие-то скороговорки. А рядом с ним небрежно прислонился к перилам Зег и красноречиво ухмылялся: спокойно так, с полной уверенностью, что пленников не только не услышат, но и не увидят. Готовый с такой же легкостью снести голову любому из надоедливых смельчаков и ничуть не смущающийся присутствием посторонних.
