Он провел вместе с ней все эти годы. Мирно дремал в то время, пока Занд залечивал ее раны и пробуждал к жизни пробитое сердце. Он терпеливо ждал, когда она снова откроет глаза, постоянно был рядом, взрослел вместе с ней, учился. А потом, когда, наконец, время пришло и Занд отпустил свою необычную гостью, бестрепетно помчался следом. И шел по пятам всю дорогу, старательно таясь и незаметно оберегая свою хозяйку. Ровно до тех пор, пока она не рискнула шагнуть в Вещую Арку.
— Значит, это ты испортил сигнальное заклятие? — отстранившись, спросила Айра маленького хитреца. — Конечно… кто же еще? Ты каким-то образом успел прыгнуть в портал прямо передо мной, пробрался сюда и незаметно подгрыз сигнальную Сеть. Заодно, испортил Арку, из-за чего я появилась в Академии самой последней, а де Сигон решил, что меня просто задержал лер Альвариса… но зачем?
Кер ласково ткнулся мордочкой в ее мокрую щеку.
— Ты не хотел, чтобы обо мне узнали? — Айра отерла лицо и шмыгнула носом. — Хотя да, наверное, ты прав. Не стоит никому знать, что я когда-то умерла и долгое время пробыла в Занде.
Крыс согласно пискнул.
— Спасибо, мой хороший. Спасибо за все. Я очень тебя люблю.
Метаморф счастливо замурлыкал, нежась на ее руках, как в родной колыбели, благодарно заурчал, зафырчал, перекинулся от удовольствия в ласку, а затем, озорно блеснув глазами, чмокнул ее в щеку и, мигом слетев на землю, стремглав умчался, торжествующе зацокав откуда-то сверху и весело застрекотав.
— Проказник, — улыбнулась Айра, проследив за скачущим по драгоценным образцам госпожи Матиссы метаморфом. — Смотри, не сломай ветку, а то нас сюда больше не пустят.
В ответ донесся задорный стрекот резвящейся ласки, а потом сочно захрустел какой-то дерзко надкушенный плод. Девушка снова покосилась за окно, где стало еще темнее, но решила пока в лечебницу не возвращаться — господин Лоур предупредил, что вечером никаких процедур не будет. Лучше уж тут посидеть, рядом с Иголочкой, и просто послушать ночь, чем ворочаться на жесткой постели и со страхом ждать нового сна.
Сев прямо на землю, Айра оперлась спиной на Иголочку, нисколько не опасаясь острых шипов, обхватила колени руками и прикрыла глаза. Ей нравилось здесь быть. Нравилось сидеть в тишине под густой тенью игольника, когда над головой тихонько шелестят его листья, когда по толстым стволам почти ощутимо бегут живительные соки. Когда земля внизу заметно шевелится, щедро отдавая свои силы, а возле уха осторожно колеблется какой-нибудь усик, делящийся с тобой самыми сокровенными тайнами.
За последние дни Айра не раз думала о том, почему осталась жива. Почему, оказавшись внутри зарослей смертоносного игольника, она все-таки уцелела и смогла выбраться. Правда, не сразу, а лишь спустя семь лет, в течение которых она совершенно не знала, что происходило вокруг. Однако Занд, как ни странно, все-таки сохранил ей жизнь. Причем, не только сохранил, а спас от неминуемой смерти и позволил выбраться почти невредимой, безнаказанно разрешив спрыгнуть с высоты неизвестного водопада с тем, чтобы одолеть многие и многие лерды, пронестись вместе с рекой сквозь его зеленовато-лиловую чащу, а затем вынырнуть возле самой границы, счастливо миновав его ужасы, страшных чудовищ и иные опасности, которые подстерегают чужаков на каждом шагу. Наверное, именно этим объяснялось то, что никакие Охранители ее не заметили и не нашли?
Впрочем, возможно, найди они ее, все сложилось бы совсем иначе… Хотя нет, не сложилось бы — наверняка ее приняли бы за одно из многочисленных порождений Занда и уничтожили бы, не дав сказать и слова в свое оправдание.
Айра тихонько вздохнула.
Просто удивительно, как ей удалось выжить. Невероятно. Необъяснимо. Наверное, все дело в том, что в момент смертельной опасности вдруг проснулась дремлющая в ней магия? Или же ее разбудил тот странный Туман? Ведь раньше никаких странностей она в себе не замечала. Да и приходящие каждые год бродячие маги, ищущие в детях скрытые таланты, никак не реагировали на подрастающую девочку. Конечно, она была еще очень мала в то время, когда они в последний раз заходили в деревню, и не могла их заинтересовать, а в следующий свой приезд (как раз в тот трудный год!) они уже не застали ни ее, ни деревни, ни жителей. Всех уничтожил Туман. Но, так или иначе, безумный страх подстегнул ее, заставив сделать нечто такое, чего она не делала никогда в жизни. Он вынудил ее бежать, сломя голову, сквозь темную чащу. Заставил позабыть обо всем. Привел прямиком в Охранный лес, кинул в объятия дремлющего в своем логове волка, помог не умереть от ужаса, завидев его страшные клыки, и погнал еще дальше, каким-то невероятным образом приведя точно к границе Занда. Именно внезапно проснувшаяся магия позволила ей открыть, не понимая того, сразу несколько порталов подряд. Она же помогла найти с лохматым помощником общий язык. Сделала так, что игольник не сразу заметил ее появление, а потом, когда его листья обагрились кипящей от прилива силы Земли крови, пощадил, не впрыснув в нее свой смертельный яд. А потом заботливо спрятал от глаз наемников, поделился собственными силами, спас и подарил маленького защитника, который теперь останется с ней на всю жизнь.
"Это Земля дала мне шанс уцелеть, — внезапно поняла Айра. — В тот день она впервые открылась и подсказала игольнику, что я совсем не чужая. Или, может, поделилась с ним силой, насытила, ведь он, как говорят, любит высасывать магию. А потом, видимо, я слишком много времени провела рядом, пропиталась его соком и теперь даже Иголочка считает меня своей. Наверное, думает, что я тоже — часть Занда. Частичка ее дома. Маленькая капля ее родной реки, из которой когда-то ее семечко черпало силы. Поэтому же и Зорг меня узнал: он ведь метаморф — не мог не почувствовать, что я очень долго была близка к его родине. Вот только что со мной было за эти годы? Где я жила? Что делала? И что со мной сотворил игольник?"
Она с новым вздохом потерла разом занывшие виски.
"Значит, еще не время, — поняла девушка. — Пока рано об этом вспоминать. Может, это слишком страшно, и поэтому ничего не получается? Еще страшнее, чем то, что я уже вспомнила?"
Айра почувствовала болезненный укол в сердце и послушно отказалась от дальнейших попыток. Ладно, пускай. Рано или поздно память все равно вернется полностью. И пусть лучше это происходит постепенно, понемногу и по чуть-чуть, потому что если бы она вдруг вспомнила все разом, то вряд ли смогла удержаться от безумия. Это слишком больно. И слишком тяжело. Особенно от того, что теперь она знала — у нее больше нет семьи и нет никакого дома. Ей больше некуда возвращаться. И если раньше у нее была хотя бы надежда, то теперь не осталось даже этого: воспоминания о неподвижных, мертво смотрящих в потолок лицах родителей каждый раз заставляли корчиться от боли.
Внезапно под ее ноги легла длинная тень.
— Надо же, какой сюрприз! — негромко промурлыкала ночь знакомым бархатным голосом. — Кто бы мог подумать, что в такое позднее время Оранжерея не пустует?
Айра подняла взгляд и увидела нечеловечески бледное, поразительно правильное, совершенно незабываемое лицо, обрамленное длиннющими белыми локонами и улыбающееся в полумраке клыкастой усмешкой. Несколько мгновений смотрела в пульсирующие точки заалевших зрачков, с поразительным равнодушием узнала давешнего вампа, сухо констатировала, что он почти готов торжествовать от такой неслыханной удачи, и безразлично отвернулась, не испытывая больше ни страха, ни тревоги, ни даже толики беспокойства.
