– Я слышу тебя, друг Роман. Ты зачем-то ищешь меня?
Видеоканал он не включал, и наверняка неспроста, потому Силантьев затараторил поспешно, опасаясь, что арахноид передумает разговаривать.
– Мне нужно с тобой поговорить! Очень нужно! Хотя бы несколько слов – лично, с глазу на глаз!
Хросс-Хасс молчал, и только зеленый глазок на экране подсказывал, что канал связи не оборван.
Наконец арахноид ответил:
– Хорошо. В память о нашей дружбе я тебя дождусь.
* * *
Тестурианцы облюбовали в качестве резиденции строение, не слишком-то подходящее для дипломатов, – если судить с точки зрения землянина. С точки зрения арахноидов, наверняка все выглядело иначе. Останкинская башня перестала использоваться по своему первоначальному назначению лет триста назад. Долгое время ее поддерживали как памятник архитектуры конца второго тысячелетия, пока после очередной реставрации не стал вопрос о целесообразности ее сохранения на прежнем месте. Весьма вероятно, что башню бы демонтировали и переместили в Смоленский архитектурный парк-музей, но как раз тогда были установлены дипломатические отношения с Тестурией. Разумеется, 540 метров – это не верхние слои тропосферы. Но ничего более подходящего прибывшая на Землю делегация арахноидов в Москве не нашла. После недолгих переговоров и консультаций с инженерами, историками и архитекторами Совет Земной Федерации передал Останкинскую башню Тестурии на условиях безвозмездной и бессрочной аренды.
ТЛП-кабина располагалась на самом верхнем этаже башни, рядом с кабинетом посла. Кабинет был пуст. Его хозяина Силантьев нашел двадцатью метрами ниже, на открытой смотровой площадке. Хросс-Хасс стоял у поручня, рассматривал раскинувшийся от горизонта до горизонта город, столицу чужого мира, в котором ему предстоит умереть. Роману Витальевичу подумалось, что тестурианец собирался прыгнуть вниз, и только его звонок заставил отложить этот шаг.
Он осторожно приблизился к арахноиду, стал рядом, стараясь смотреть вдаль, а не вниз, под ноги. Однако предательская слабость в коленях все равно появилась. В бытность, когда на Останкинскую башню еще водили экскурсии, площадку накрывал силовой барьер, но арахноиды потребовали его убрать. Взамен натянули тонкий трос, не столько ограждающий, сколько обозначающий край.
– Ты хотел задать вопросы, друг Роман? – Тестурианец спросил, не поворачиваясь в сторону Силантьева. – Я жду их.
– Почему – война? И что будет означать ее объявление?
– Ничего, если вы забудете о нас навсегда. У нас ведь нет гиперкораблей, мы не придем в ваши миры. Но если вы придете в наш, мы будем защищаться очень жестоко.
– Но почему?! Что, опять эта пресловутая «вселенская смерть»?
– Да.
– Прости, Хросс-Хасс, но я скажу на правах старого друга: вы – раса параноиков. Вы сами придумываете для себя угрозы и потом сами их боитесь. Среди людей тоже встречаются такие. Мы стараемся не допускать их до власти. И лечим!
Арахноид молчал, недвижно уставившись в горизонт, и нельзя было понять, о чем он думает. А затем он ответил:
– Мы не придумывали. Мы пережили. Слушай.
Почти две тысячи лет назад народ Тестурии вышел к звездам. Это было время побед, время открытий и достижений. Сотни новых миров, десятки самых разнообразных рас, несомненно разумных, но далеко отставших от тестурианцев на дороге прогресса. В Галактике не было никого, равного им, никого способного остановить их безудержную экспансию. Они ощущали себя не властителями, разумеется, не хозяевами и повелителями, но в некотором роде кураторами, присматривающими за младшими собратьями по разуму.
А затем они нашли ничем не примечательную планетку, имя которой давно вычеркнуто из исторических хроник. Населявшие ее существа, внешне так похожие на тестурианцев, тоже были отсталыми и первобытными. При том дружелюбными, любознательными, необыкновенно способными к обучению. Туземцы с радостью приняли приглашение погостить на Тестурии, разделить обширные знания ее народа. Они были так открыты и так наивны в своей первобытной открытости, что заподозрить их в чем-то было бы глупо. Да и какую угрозу могли нести несколько тысяч дикарей миллиардам высокоразвитых, вооруженных самыми передовыми в Галактике наукой и техникой тестурианцам?
Дикари с энтузиазмом взялись за учебу, стремясь догнать своих учителей, чтобы ни в чем больше от них не отставать и ничем от них не отличаться. А исподволь сами учили учителей, прививая новой родине странные обычаи и законы. У них это получалось куда лучше, чем можно было ожидать. Поколение, второе, третье – и вот уже не понять, кто теперь ученик, а кто – Учитель Мудрости. Дикари не просто копировали внешность хозяев планеты, они постепенно вытесняли их, заменяя собственными клонами.
Верховные правители Тестурии слишком поздно забили тревогу. Больше нельзя было определить, кто из обитателей планеты – арахноид, а кто – всего лишь личина, скрывающая совсем иное существо. Остановить вторжение было уже невозможно.
На счастье, пришельцы, так ловко управляющие мозгами разумных существ, ничего не могли поделать с мозгами машинными. Искусственный интеллект и все, что с ним связано, оказывался непроницаемо-темным, вызывающим панику пятном в их картине мироздания. Единственное, что они могли сделать с технологическим наследием тестурианской цивилизации, – уничтожить его. Не успели. Последний уцелевший правитель Тестурии поступил так, как пришельцы не ожидали. По его команде роботы построили летающие города-автоматы, вывезли на них генетический банк данных – несколько тысяч оплодотворенных яйцеклеток, хранившихся в глубокой заморозке. А когда эта часть работы была закончена, сквозь врата грузовых ТЛП-шлюзов на поверхность планеты внезапно обрушились древние орбитальные энергостанции, давно законсервированные, но не уничтоженные бережливыми тестурианцами. И начался ад…
Миллионы жителей – тестурианцы, пришельцы? неизвестно – пробовали спастись, но ТЛП-сеть оказалась заблокирована, а боевые роботы получили приказ уничтожать всех живых, пытавшихся добраться до летающих городов. Не уцелел никто.
Затем адский пожар погас. Роботы помогли новому поколению тестурианцев родиться, вырасти, выучиться. А когда те повзрослели, то узнали историю своей планеты. И стали «параноиками»…
– Теперь пришла ваша очередь, – закончил рассказ Хросс-Хасс. – Мы надеялись, что ваша раса невосприимчива к Вселенской смерти. Надежда не оправдалась. Все повторяется. Сначала Смерть вошла в ваш мир, а сегодня – в вашу кровь, в вашу плоть. В вашу ДНК.
Внезапно он протянул Силантьеву крошечную ампулу с темной жидкостью.
– Возьми!
– Что это? – растерялся Роман Витальевич.
– Этот яд действует на людей так же, как на арахноидов. Он поможет тебе не увидеть гибель твоей расы.
Силантьев попятился. Затем развернулся и, не прощаясь, бросился прочь. Тестурианцы могут оставаться параноиками, если желают. Но люди не обязаны следовать их примеру и верить во всякий бред!
