Зябко поеживаясь, словно уже очутился на январской стуже, Силантьев покинул кабинет и вышел на террасу, на ходу протянул руку к гардеробной нише и тут же обрел строгую, почти форменную куртку с капюшоном и подогревом. Мгновение назад куртки этой не существовало вовсе – «эмпатический шкап» соткал ее из коротко живущих полимеров. Стоит швырнуть куртку обратно, и она вновь распадется на молекулы. Просто и эффективно. И нет нужды ни в стирке, ни в глажке, ни в пришивании пуговиц. Против этого новшества Силантьев ничего не имел, ибо с детства терпеть не мог возни с одеждой.
Правда, поговаривают, будто этим нововведением был недоволен сам Верховный Сумматор, что неудивительно – Старик застал еще те времена, когда над изготовлением одежды трудились целые фабрики.
Силантьев невольно усмехнулся, представив недовольного Старика – эту седовласую глыбу, которую за глаза почтительно именовали Человеком-Эльбрусом. Настроение сразу улучшилось. Ведь в отличие от Сандро Лордкипанидзе Верховный Сумматор был милейшим человеком. Особенно когда восхождение социально-экономической кривой на статистических графиках было стремительным и неуклонным. Все знают, что умиротворенность Человека-Эльбруса напрямую зависит от счастья всего человечества.
За окном, сверкая красно-голубыми маячками, опустился патрульный глиф – Фумико, как всегда, безукоризненно выполнила просьбу вице-секретаря. Силантьев подошел к двери, по детской привычке наклонив голову и выставив руки вперед, хотя уровень сопротивляемости силового поля, заполнявшего дверной проем, не превышал силы поверхностного натяжения оболочки мыльного пузыря. Ледяной ветер немедленно швырнул в лицо вице-секретарю пригоршню снежинок, рванул полы куртки, а когда Силантьев повернулся к нему спиной – нахлобучил на голову капюшон. Нырнув в теплый салон, протянул руку к панели управления, чтобы задать маршрут, но понял, что Фумико уже все сделала. Параметры скорости, высоты эшелона, расчетного времени прибытия выстроились зеленой колонкой – совершенно лишняя информация для пассажира, и не думающего брать управление на себя. Впрочем, субэл-пилот из вежливости подождал, а вдруг пассажир все же пожелает задать иные параметры, и не дождавшись, плавно поднял глиф над землей. Пурга, беснующаяся над городом, попыталась навязать воздушному кораблику свою волю, но субэл-пилот мгновенно справился с лишним боковым моментом. Глиф быстро набрал крейсерскую скорость, встроился в заданный программой эшелон и, посрамив зимнюю непогоду, помчался к главному космопорту Екатеринбурга.
Глава 2
Тимур Коршунов. Земля, до востребования
Если смотреть на море вдаль, то оно было зеленым, а если себе под ноги – то синевато-серым и прозрачным. По-настоящему прозрачным, так что сквозь толщу воды видны уходящие вглубь каменные ступени, обвалившиеся стены домов, осколки керамических амфор. А если подняться по крутому склону чуть выше, то и весь утонувший две с половиной тысячи лет назад город можно разглядеть. И разноцветных рыбин, совершающих теперь променад вдоль его набережной. А если пройти еще выше, обогнуть карликовые оливы, невесть как выросшие среди скал, миновать ровную площадку, на которой они всегда оставляли взятый напрокат автограв, то откроется вид на чудную крошечную бухту с удобным пляжиком, устланным бело-черной галькой. Тропинок, чтобы спуститься туда, не было, но Римка знала секрет.
– Ну что, город на месте? – поинтересовался Тимур, оглянувшись через плечо на сестру, цепляющуюся за колючие ветки кустарника.
– Куда он денется! Ай!
– Укололась?
– Так, самую малость. А ты чем занимаешься? О работе думаешь?
– Нет. Камешки в воду бросаю. Считай!
Он выбрал плоский голыш, взвесил на ладони, примериваясь. И резко бросил. Камешек запрыгал по воде, отсчитывая «блинчики».
– Всего-то пять! – снисходительно констатировала Римка.
– Шесть!
– Пусть шесть. Все равно до рекорда далеко.
– У тебя и так не получится.
– Фи, нашел чем хвастаться. Во-первых, я маленькая, а ты большой. Во-вторых, я школьница, а ты старший инспектор Кей-Кей. В-третьих, ты чемпион континента по форсблейдеру, а у меня только второй юношеский.
Тимур смерил сестру взглядом. Не такая уж и маленькая. В отличие от брата, она удалась в отца – долговязая, широкая в кости. Так что в свои тринадцать уступала брату едва полголовы роста. Но остальные доводы были вполне справедливы, и он уже готов был их признать, однако у Римки имелся и еще один, решающий:
– В-четвертых, это еще не факт, что не получится!
Она подошла к воде, тоже выбрала камешек. И наклонившись, ловко запустила его в море. «Блинчики» у нее получились частые и мелкие. Много.
– Шесть, – быстро подсчитал Тимур. – Ого, молодчина!
– Вообще-то семь.
– Нет, последний не засчитывается. Отрыва от воды не было.
– Не придирайся. А то и восемь сделаю.
Сделает, понял Тимур. Сегодня – в «блинчики», а со временем – и во всем остальном. Римма Альбертовна Коршунова себя еще покажет, можно не сомневаться.
– Давай лучше поныряем, – он примирительно попробовал сменить тему.
– Зимой?! Ты что, январь на дворе! Брр… – девочка поежилась, словно и впрямь замерзла.
– Это у вас в Верхнем Тагиле зима, – возразил Тимур, – сугробами все завалило. А здесь – субтропики.
– Все равно вода холодная.
Девочка вдруг вздохнула, отвернулась от моря, посмотрела куда-то вдаль. На север. Тимур понял этот взгляд без слов. Вот уже четыре года у них с сестрой традиция – в последний день каникул делают крюк по дороге в интернат, залетают сюда, на этот тысячу лет уже необитаемый островок у берегов Анатолии. Весной, летом и осенью – искупаться, зимой – просто посидеть у воды, побросать камешки. Каждый раз, погружаясь в соленые воды древнего Средиземноморья, хранящие каменные остовы былых цивилизаций, Коршунов словно растворялся в нескончаемом потоке времени, несущем его все выше, дальше, от первобытных пещер к межзвездным кораблям. Ощущал себя неотъемлемой частицей огромного Человечества, что зародилось некогда на планете Земля, а теперь шагнуло в Галактику, чтобы стать ее… Не властелином, разумеется, не хозяином и повелителем. А кем? На языке вертелось словечко «куратор», но и оно Коршунову отчего-то не пришлось по вкусу.
Что чувствовала здесь сестра, Тимур не знал, на эту тему они ни разу не заговаривали. Но ей на острове нравилось. Она до последнего тянула время, выпрашивала еще полчасика, – посидеть на берегу моря, поболтать со старшим братом, поделиться детскими секретами. Сегодня все было иначе. Должно быть, взрослеет…
– Соскучилась? – спросил Тимур. – По интернату?
– Ага. По Ленке, по Кийре, по Скенечке. И по Росинке тоже.
– По ком, по ком? – Тимур удивленно поднял бровь.
– А я тебе разве не рассказывала? У нас новая смысловица, Утренняя Роса.
