Дядя Тревор вошел на кухню через заднюю дверь и, казалось, мгновенно занял собой все помещение. Похоже, не заметив меня, он сразу прошел к столу, где мама и тетя Тони покрывали сахарной глазурью кексы на большом подносе. Встав между ними, он обхватил их за талии своими мощными большими руками, не выпуская из правой руки банку пива.
– Только посмотрите на этих двух красоток, – игриво произнес он.
Его свободная рука соскользнула с талии моей матери к задней части ее джинсов, и я увидела, как она невозмутимо стряхнула его руку.
– Тревор, – сказала она, не глядя на него, – у нас достаточно угля на сегодня? Ты проверил запасы?
– Угля более чем достаточно, Нора, – ответил он, отступив на шаг и присев на край стола. – В павильоне все в ажуре. Мы с Джимом занимаемся подготовкой фейерверков. Зрелище обещает быть незабываемым.
Я четко видела рельефные сильные мускулы его бедер и икр. Его мощные бугристые бицепсы. Мне вспомнилось папино усохшее тело, и я чертовски разозлилась на такую ужасную несправедливость.
– Сколько пива ты уже принял на грудь? – обернувшись к мужу, спросила тетя Тони, лопатка в ее руке потемнела от шоколадной глазури. Он ничего не ответил, но я догадалась, что нагрузился он основательно. Не думаю, что он стал бы нагло лапать мою мать, если бы уже не захмелел.
– Молли, – мама оглянулась на меня, – скоро приедет Стейси. Почему бы тебе не вывезти кресло на веранду? Здесь стало тесновато.
Она права. Я загрузила на сиденье скотч, ножницы и остатки гофрированной бумаги и вывезла коляску через гостиную на веранду как раз в тот момент, когда Стейси вылезала из машины своей матери, остановившейся на нашей подъездной дорожке. Закинув за плечо рюкзак, Стейси помахала мне рукой.
– Привет, Молли! – крикнула она, устремляясь ко мне.
Ее мать тут же газанула, бибикнув на прощание, и к тому времени, когда Стейси достигла веранды, серебристый автомобиль исчез за деревьями. Взбежав по ступенькам, Стейси обняла меня.
– Я ужасно соскучилась по тебе! – воскликнула она. – А где твой папа? Мне хочется обнять и его. Просто не верится, что он раздобыл для нас такие билеты!
– Он прилег отдохнуть, – ответила я. – Запасает силы для праздничной вечеринки.
– Видимо, будет удивительное празднество! – возбужденно произнесла она и, понизив голос, добавила: – Я привезла косячок, сама знаешь с чем.
Я догадалась не сразу. Похоже, до меня все доходит как до жирафа.
– Здорово, – откликнулась я, хотя с трудом представляла, где мы сможем покурить. Придется что-нибудь придумать. Мне хотелось еще разок испытать тот кайф. – Хотя пока не знаю, где мы сможем уединиться.
– Может, в лесу? – предложила она и, казалось, наконец заметила кресло-коляску, хотя оно стояло между нами. – Что это ты делаешь?
– Украшаю его. Как тебе?
– Клево! – оценила Стейси. – Выглядит патриотично, как для гулянки в День независимости.
Такая оценка меня не порадовала.
– Точно, – огорченно признала я, осознав ее правоту. – Наверное, надо добавить еще зеленого цвета.
– Нет, отлично выглядит. – Стейси наклонилась и поправила на одном из колес выбившуюся гофрированную ленту.
– Привет, Стейси. – Моя мать появилась в дверях, вытирая руки посудным полотенцем. – Рада видеть тебя снова.
– Здравствуйте, миссис… Нора. – Стейси улыбнулась, и я заметила на ее лице выражение полнейшей невинности.
Из нее могла получиться классная актриса. Я так и не знала точно, рассказывали ли маме отец или Расселл о происшествии в доме Стейси. Мама ни разу не упоминала об этом, но раз она так твердо настаивала на присутствии дома мамы Стейси в будущий вторник, то я поняла, что папа, должно быть, о чем-то поговорил с ней. Но я понятия не имела, какие подробности он на самом деле знал, ведь только Расселл заходил в дом и явно мог почувствовать запах травки.
– Не пора ли вам, девочки, самим подготовиться к празднику? – спросила мама. – А потом вы поможете нам загрузить угощения в грузовик Тревора, чтобы он отвез их в павильон.
– Ладно. – Я глянула на Стейси. – Ты иди ко мне в спальню, а я отвезу кресло в комнату отца и присоединюсь к тебе.
* * *
В моей комнате мы помогли друг другу накраситься, хотя это могло показаться глупым, ведь на этом празднике нам не на кого будет производить впечатление, к тому же солнце скоро зайдет и станет темно, но все-таки мы сочли это забавным. Я показала ей фотографию Криса, которую теперь постоянно таскала с собой в кармане, а она сообщила мне, что серьезно подумывает трахнуться с Брайаном. Когда она так говорила, я разрывалась между возбуждением и откровенным страхом.
– А что, если… сама знаешь, ведь есть опасность залететь? – спросила я.
– Он напялит презерватив. – Она пожала плечами. – Ничего страшного.
– Кэтрин принимала противозачаточные таблетки. – Мы говорили о Кэтрин из «Навсегда» так, словно она действительно существовала.
– Ты представляешь, как я скажу матери, что мне нужны такие таблетки! – иронично воскликнула Стейси.
Мы переоделись в короткие юбочки и майки, и она завизжала от зависти, когда я надела свои новые мартинсы.
– Ты такая счастливая, – сказала она, и я вдруг осознала, что уже не первый раз она говорила мне эти слова.
Да, природа наделила ее красотой, но я жила с любящими счастливыми родителями, в хорошем доме Моррисон-риджа, который всегда будет принадлежать нашей семье. Я опустила глаза на свои шикарные фиолетовые ботинки с ярко-желтыми шнурками.
– Хочешь поносить их сегодня вечером? – предложила я.
– Ты шутишь? – распахнув глаза, спросила она. – Кто бы не захотел! Хотя у меня размер шесть с половиной. А они какого?
– Девятого, – сказала я. – Ну, может, примеришь?
Она печально покачала головой.
– Нет, я в них утону, – грустно ответила она, глянув на свои сандалии. – Не представляю, почему у меня такой крохотный размер. Просто удивительно, как я еще не спотыкаюсь на каждом шагу. Впрочем, спасибо тебе за предложение. – Она опять обняла меня, и я почувствовала, что от ее волос пахнет персиками. – И вообще, они потрясающе смотрятся на тебе.
Стейси достала косячок и книжечку картонных спичек из пластикового пакета, лежавшего в сумочке, и засунула их под майку, спрятав сбоку в бюстгальтере.
– Ну как, ничего не заметно? – спросила она меня.
Ее майка, так же как и моя, была обтягивающей, но, пока она стояла, опустив руку, никакой выпуклости под тканью было не заметно.
– Ничего, – оценила я.
Потом я достала баллончик репеллента и побрызгала себе на одежду.
– Последний штрих перед тем, как спуститься вниз, – сказала я, показывая ей бутылочку.
