– Понял! – обрадовался Мошканов и вскочил.
– Погоди, – остановил его майор Карнаухов, – дело в том, что у нее адвокат достаточно непростой. И с именем. Крючкотвор еще тот. Я навел о нем справки – не первый раз ломает нам раскрываемость.
– Так, может, с ним разобраться?..
– Угомонись! Мы пока не знаем, кто стоит за этим адвокатом и за Шеиной тоже. Она девица смазливая – вполне вероятно, что у нее может быть солидный покровитель, а потому надо действовать наверняка.
Карнаухов наклонился и достал из нижнего ящика небольшой полиэтиленовый пакет, обмотанный скотчем, и положил на стол перед Мошкановым.
– Учить тебя не надо. Во время проведения обыска мы отвлекаем внимание подозреваемой, заводим ее в ванную, зовем туда понятых, чтобы наблюдали за законностью проведения обыска, а ты кладешь пакет в шкаф под белье или еще куда. Понял?
– Разумеется. Не впервой. А что здесь?
– Амфетамины. Килограмм с лишним. Только по этой статье она пойдет лет на семь как минимум при самом хорошем адвокате.
– Двести двадцать восьмая, часть три, – обрадовался оперуполномоченный. – Только что с соседом этим?
– Так мы и его к какому-нибудь делу притянем, – с улыбкой шепнул майор. – Не переживай, все свое получат. И ты вместо увольнения получишь звание капитана и денежную премию.
Даша в сопровождении двух следователей вышла из лифта и подошла к дверям своей квартиры, где их уже поджидали та же пожилая пара соседей-понятых и уже знакомый ей участковый.
– Прости, дорогая, – шепнула соседка, поравнявшись с ней, – мы не хотели идти, но у нас долг за квартиру три месяца… И участковый тоже давит, – она кивнула на Салганова.
Тот, заметив, сурово проговорил:
– Вы выполняете свой общественный долг. Никто вас не принуждал.
Подошел тяжело дышащий Мошканов, который поднимался на шестой этаж пешком.
– Ну, – кивнул девушке старший следователь, – открывайте дверь. Ордер был вам предъявлен.
Даша заглянула в сумочку, хотя знала, что ключей там нет. Порылась для вида в кармане дубленки, а потом поднесла раскрытую сумочку к лицу Карнаухова и невинно улыбнулась:
– У меня нет ключей.
– Как это нет! – возмутился участковый. – Поищите получше, или придется слесаря из управляющей компании вызывать, чтобы квартиру вскрыл.
Тут щелкнул замок, дверь отворилась, и на пороге появился Хворостинин с котенком на руках.
– А я слышу, шумит кто-то, – сказал он и улыбнулся Даше, – привет, родная. Как ты? Насовсем вернулась?
Она пожала плечами.
Дмитрий шагнул, обнял ее и коснулся губами щеки:
– Держись, скоро все закончится.
На душе потеплело, но насладиться моментом ей не дали.
– Пропустите в квартиру! – приказал Карнаухов.
Дмитрий послушно посторонился. Все вошли внутрь, последним на всякий случай переступил порог старший уполномоченный уголовного розыска.
Хозяйке тут же предложили добровольно сдать все предметы, не подлежащие хранению: оружие, наркотики, а также не принадлежащие ей предметы антиквариата, золото, ювелирные изделия и крупные суммы денег.
– Ничего такого у меня нет, – ответила Даша, – по крайней мере, вчера не было. Вы сразу скажите: что вы ищете?
– Что надо! – ответил участковый Салганов и покосился на старшего следователя.
– Приступайте! – приказал Карнаухов.
– Минуточку! – остановил полицейских Хворостинин. – Я требую, чтобы вы и меня включили в состав понятых. Я слышал, как этим уважаемым людям угрожали судебными приставами, а потому есть подозрение, что это не что иное, как давление на свидетелей.
– Это невозможно, – возразил майор юстиции. – Потому что вы знакомый подозреваемой, а может быть, даже соучастник.
– Но покуда мне не предъявлено никакого обвинения и в родственных связях с Дарьей Александровной я пока не состою, – подмигнул он девушке, – я требую, чтобы мне дали возможность выполнить свой общественный долг и проследить за законностью процедуры досмотра квартиры.
Карнаухов подумал и недовольно кивнул Салганову:
– Капитан, перепишите его паспортные данные и пусть присутствует. И убедится, что мы служим закону, а не личным пристрастиям.
Обыск начался, квартиру осматривал второй следователь, который уже был тут однажды и поспешно удалился в прошлый раз, когда Мошканов начал размахивать пистолетом. Сегодня помощник Карнаухова прихватил фотоаппарат и даже сделал несколько снимков. Когда развернули стоящие у стены картины, следователь сфотографировал одну из них. И даже высказался:
– Ничего такая.
На картине была изображена девушка, стоящая у распахнутого настежь окна мастерской, она кормила голубей. Голубей было много, в окно било ослепительное солнце, а за птицами наблюдала обезумевшая от весны кошка. На девушке была коротенькая шелковая ночнушка и ничего больше…
– Петров, тебе что, больше нечем заняться? – возмутился старший следователь.
– Так что вы хотите найти? – спросила Даша. – Может быть, я помогу? Мне скрывать нечего.
– Что надо, – вновь огрызнулся участковый, который определенно куда-то спешил.
– Что на вас было надето, когда вы посещали дом господина Копатько? – поинтересовался Карнаухов.
– Сапоги, дубленка, – ответила девушка, – я уже, кажется, говорила.
– А под дубленкой?
Даша задумалась. Теперь она поняла, что ищут эти люди. Разорванная рубашка лежала в шкафу. Почему она сразу не выбросила? Ведь зашивать прорехи и пришивать пуговицы смысла не было. А теперь такая улика против нее.
– На Даше было то же самое платье, что и сейчас, – неожиданно произнес Дмитрий, продолжая поглаживать котенка, который прижимался к его груди, – я же подвозил ее и хорошо помню, во что она была одета.
– Но мы все равно поищем, – ухмыльнулся майор и приказал своему помощнику: – Петров, загляни-ка в шкаф.
Даша отвернулась. Скрипнули дверцы. Прошло несколько секунд, потом еще какое-то время.
– Пока ничего, – сказал Петров.
– Лучше ищи, – не выдержал Карнаухов, – перерой там все.
Даша посмотрела на Хворостинина, она ничего не понимала: рубашка лежала на второй полочке снизу, где у нее хранились вещи, которые она не носила или надевала крайне редко. Дмитрий стоял и скромно улыбался.
– Ничего нет! – сказал второй следователь и выпрямился. – То есть тут много чего, но все не то. Все вещи целые, без повреждений.
– Ну что, тогда посмотрим в ванной. Гражданка Шеина, идемте в ванную комнату, и ты, Петров, и все остальные…
Конечно, в ванной комнате все поместиться не смогли.
