– Зачем же вы так? – поразилась Даша.
– Он первым начал, – отмахнулся Скуратов. – Да и Марину надо было проучить…
Художник теперь часто бывал в Париже, подолгу жил там и каждый раз пытался уговорить Дашу уехать с ним. Убеждал, расписывал все преимущества, говорил, что если она не хочет жить с ним, то он рядом со своим домом снимет еще один – специально для нее, но Даша не согласилась. И в последний раз Скуратов уехал ни с чем. А в свою мастерскую он пустил одного из друзей, предварительно оплатив коммунальные услуги на пять лет вперед.
– Если что случится, сразу звони! – попросил Скуратов, когда она провожала его в аэропорту.
– Да что может со мной случиться! – ответила тогда девушка.
В тот момент она думала, что художнику одиноко в Париже, друзей там он не успел завести и даже с соседями не может общаться, потому что еще не выучил французского… Впрочем, соседи его интересовали мало. Скуратов с восторгом рассказывал, что домик, в котором он живет, весь увит виноградом, весной он будет его писать, а осенью попытается сделать вино и пришлет пару бутылочек Даше на пробу… Если она не передумает и не приедет к нему раньше… И конечно, он уверен, что у девушки все будет хорошо. А теперь Даша лежит на нарах, на скрипучем дощатом помосте, на жестких грязных матрацах, и укрывается французской дубленкой. И не может заснуть. Но не спится ей вовсе не от страха и тревог перед будущим, а от счастья… Ведь у нее теперь есть Дима!
– Не спишь? – шепотом спросила Регина. – Но не дожидаясь ответа, продолжила: – Не будут меня судить: магазин отказался от иска ввиду того, что ущерб причинен не был. Правда, и мне уже не хочется на зону. Думаю последнее время теперь, что жизнь проходит как-то не так, мне сорок пять скоро: ни мужика хорошего, ни детей. Жилья нет, и никакого будущего. А еще противно, когда люди, увидев меня, морщатся и отворачиваются… Но куда теперь деваться? Пошла бы работать, а кто возьмет такую?
– Главное, чтобы у вас было желание все изменить. Когда меня отпустят, я попробую помочь вам с работой. Пока начальницей остается Пожидаева, сходим к ней: она поможет – ведь вы с ней знакомы. Сможете устроиться для начала техничкой… Жилье служебное дадут, а если не дадут, поживете у меня. Хотя меня, скорее всего, уволят, потому что все сейчас считают, что это я убила Копатько.
– Какого Копатько? – удивилась Регина. – Петьку, что ли?
Теперь уже настала очередь удивляться Даше.
– Копатько вы тоже знаете? Но убили нашего начальника – Владислава Копатько – сына Петра Ивановича. А Петр Иванович важный человек, чиновник.
– Кто? Петька?
Регина рассмеялась.
– Он пустое место. Кто был шестеркой, шестеркой и останется. Он вокруг Васи Маленького увивался, подходы к нему искал. Хвастался, что его лучший друг в мэрии работает и может помогать. Фамилии друга этого не помню, но Петька его Лексусом называл. А тот приехал к нам как-то на «Жигулях» шестой модели, Пожидаев как увидел, чуть от смеха не умер. Какой «Лексус»? Шестерка и на «шестерке» ездит. А еще сказал: «А фамилия твоя, мальчик, ничего не значит. Хорошее погоняло за просто так не приклеят».
– Фамилия того друга не Лексуков случайно?
– Может быть, – ответила Регина, – что-то вроде того, но я точно не помню.
– Так он теперь вице-губернатор, – шепнула Даша. – А Копатько у него советником.
– О! Как время-то идет! Значит, пока я на нарах парилась, даже шестерки в люди выбились. Надо выходить скорее и что-то в этой жизни менять.
Выпустили Регину утром, сразу после завтрака.
Глава 12
Черный внедорожник «Тойота», как оказалось, был зарегистрирован на пенсионера Лейкина, 1933 года рождения. Узнать у дедка, кому он выдал доверенность на управление транспортным средством, не представлялось возможным: уже два года гражданин Лейкин был парализован после перенесенного инсульта и разговаривать не мог.
Труп мужчины, покушавшегося на Хворостинина, опознать не удалось. При убитом не было документов. Отслеживание звонков с мобильника киллера тоже ничего не дало. Сим-карта принадлежала какой-то пенсионерке, и последние звонки совершала она. Очевидно, аппарат взяли на один раз, чтобы позвонить с него и сообщить о выполненном заказе. Установить личность по полицейской базе отпечатков пальцев тоже не представилось возможным: очевидно, что убитый или раньше не попадался, или прибыл из другого государства.
Поиски водителя тоже не принесли успеха. Особых примет у него не было. Не искать же мужчину по синяку на скуле или под глазом, тем более в первые дни нового года. После праздников, как известно, многие мужчины с трудом узнают в зеркале свое собственное отражение.
Зато Хворостинину сообщили много интересного про майора юстиции, старшего следователя Карнаухова. Он считался хорошим профессионалом: показатель раскрываемости преступлений у него был один из самых высоких в Следственном комитете города. Друзей и близких приятелей среди сослуживцев он не имел. Жил на широкую ногу, в просторной квартире в центре города, владел загородным домом. На него оказался оформлен «Мерседес», и в собственности жены числился внедорожник «Ауди». Никого это не смущало, так как супруга Карнаухова была единственной дочерью депутата Государственной думы. То, что майор пойдет далеко, знали все, ходили слухи, что уже подготовили приказ на перевод Карнаухова в городское управление со значительным повышением должности и оклада. Его характеризовали как умного и хладнокровного карьериста. Кандидат юридических наук, в студенческие годы занимался вольной борьбой и даже был призером первенства города.
Пару лет назад молодая сотрудница подала докладную, в которой указала, что Карнаухов, используя свое служебное положение, склонил ее к любовной связи. Было проведено служебное расследование, которое установило, что девушка не являлась подчиненной Карнаухова, а следовательно, воздействовать на нее он не мог. Дело замяли, сотрудница была уволена, а майору начальство приказало быть осторожнее в следующий раз. В настоящее время у следователя имелась любовница – аспирантка юрфака. Про девушку было известно, что, будучи студенткой, она подрабатывала танцовщицей в ночных клубах и проходила свидетельницей по одному уголовному делу, которое тогда расследовал капитан Карнаухов.
За Карнауховым числилось два номера мобильной связи: один телефон он использовал для служебных разговоров, второй – для общения с родственниками и знакомыми. Но, вероятно, у него могли быть и другие, не зафиксированные нигде номера для каких-нибудь еще важных бесед.
Хворостинин набрал номер служебного мобильного телефона. Долго шли гудки, потом голос следователя произнес:
– Я занят. Перезвоните позднее!
Дмитрий набрал второй номер и не стал дожидаться, когда Карнаухов начнет отговариваться, произнес:
– Господин майор, не заставляйте меня разыскивать другие ваши контакты. Это Хворостинин. Хочу вам напомнить, что сутки прошли, а Дарья Шеина все еще у вас. И потом, не стоит наивно надеяться, что жесткий диск с ее компьютера – единственный носитель информации. Есть еще и флешка у меня, а также письмо в ящике электронной почты, которое будет отправлено автоматически, если со мной что-нибудь случится.
