– Давно пора, – скривился Пожидаев, – но сейчас меня другое бесит. Где эти уроды? Вы в курсе, что тот фраер, что со мной на крыльце базарил, их скрутил сегодня? Чей косяк – пока проверять не буду, а что делать, сами знаете.
Вася Маленький вышел из автомобиля и шагнул к крыльцу, но остановился, а затем обошел здание кругом. Телохранители обогнали его, первыми подскочили к небольшой металлической двери, за которой находилось помещение сауны. Распахнули ее перед шефом. Но прежде чем войти, Василий Никифорович бросил сопровождавшим его парням:
– Вы что, не поняли, что я сказал? Быстро закрывайте вопрос!
И, оставив их снаружи, захлопнул за собой двери. Посмотрел на лежащий у порога пластиковый коврик со следами растаявшего снега, поморщился, перешагнул через него, спустился по узкой лестнице в подвальное помещение и, наступив на расстеленный на полу ковер, вытер об него подошвы своих ботинок. Затем сбросил дубленку на руки невысокой молодой женщине. Женщина осталась стоять рядом с радушной улыбкой. Вася Маленький, не обращая на нее внимания, достал из кармана дубленки мобильник и набрал номер. Послушал гудки и только потом повернулся к женщине, буркнув:
– Я просил, чтобы сегодня была тайка.
– Целых две, – ответила та, – очень хорошие массажистки.
Жестом пригласила дорогого гостя проходить, шла рядом, ожидая других приказаний. Поравнявшись со столом, на котором стояли тарелки с закусками, Пожидаев осмотрел все, взял тарталетку с черной икрой и отправил ее в рот. Воспользовавшись паузой, женщина схватила пульт от телевизора. Вспыхнул экран, появился человек в ватнике и с гитарой. Он сидел возле елки и смотрел на поток реки, проносящийся мимо. Тлели желтые угли в угасающем костре, и оранжевое солнце стремилось скрыться за верхушками темных деревьев.
Человек перебирал струны и задумчиво пел:
Вот пришел мой понедельник,
Чистый, словно лист бумаги.
Только сдал меня подельник,
Ни за хрен – за горсть лодяги.
Только вышел я из дома,
Где жила моя маруха…
Вася Маленький раздраженно махнул рукой:
– Убери этого туриста!
Экран немедленно погас. А через мгновенье зазвонил телефон.
Василий Никифорович посмотрел на высветившийся номер, кивнул женщине, чтобы она исчезла, после чего ответил на вызов.
– Напоминаю о своей просьбе, – произнес голос в трубке. – Сегодня вновь ничего не вышло…
– Какой еще просьбе? – изобразил недоумение Вася Маленький. – Если у тебя проблемы, решай их сам. Я никому ничего не должен.
И отключил телефон.
Глава 16
Генеральную доверенность оформили быстро. Перед тем как отправиться ее оформлять, заехали на съемную квартиру хозяина автомобиля. Старший лейтенант Мошканов поднялся в нее вместе с ним. Парень взял документы, Мошканов полистал его паспорт и удивился:
– Значит, ты гражданин Украины?
– Да, мы на заработках здесь. Неужели непонятно было?
– Так Грибовка твоя где?
– Под Одессой. На берегу моря.
– Ну, тогда жди нас с Салгановым в гости, – ухмыльнулся старший лейтенант.
– Очень рад буду, – скривился житель Грибовки, – уже жду с нетерпением. Особенно если вы на моей… то есть уже на вашей машине приедете.
Помещение нотариальной конторы было пустым. Дверь заперли, и женщина-секретарь словно и не замечала наручников на руках спутника Мошканова. Да она и не смотрела на парня.
– Ты бы зашел сегодня, – ласково улыбалась она оперуполномоченному, – у меня столько всего с праздников осталось: и шампанское, и водка… Про закуску вообще не говорю. Посидим, как в былые времена. А то, может, подольше задержишься. Жене скажешь, что у тебя дежурство или усиление…
Потом женщина посмотрела в окно на автомобиль и приветливо помахала рукой Салганову, который остался за рулем.
Переоформили документы быстро. Бывший автовладелец опустился на заднее сиденье, рядом со своим приятелем, и поднял руки, показывая наручники:
– Ну, теперь браслеты снимете?
– До дома тебя отвезем, – ответил Салганов, – там и снимем.
Ехали недолго и молча. Только когда остановились возле кирпичной пятиэтажки, Мошканов приказал:
– Выходим по одному.
Сначала сняли наручники с прежнего владельца «Ауди» и попросили отойти подальше, потом отпустили и второго парня.
– Счастливо оставаться, – крикнул в окно участковый, – мой совет: не появляйтесь больше в нашем городе.
«Ауди» унеслась. Парни переглянулись, и тот, который только что расстался со своим автомобилем, произнес:
– Я адрес этого опера по доверке запомнил. Так что сегодня вечером навестим… хотя…
Он не договорил, потому что рядом притормозил автомобиль. Открылась дверца, и сидящий внутри человек махнул рукой:
– Быстро сюда оба!
Парни послушно подошли.
– О чем с ментами базарили? – спросил человек в машине.
– Да ни о чем… Лоханулись мы немного. Попали в засаду, нас взяла группа захвата. Но мы сами выпутались, откупились, отдали свою тачку… Нас и отпустили… Только теперь валить надо, а за невыполненный заказ – аванс вернем. Дома деньги.
– Повезло вам. Добрые менты попались. А что вы им про заказ сказали?
– Ничего! Да нас и не допрашивали. Отвезли сюда, проверили документы и заставили тачку на опера переписать.
– Будете теперь пешком ходить. Ну, чего встали! Вперед, за деньгами.
Парни направились к дому. А человек, сидящий в машине, поднес к уху мобильный и произнес негромко:
– Сейчас они поднимутся. Встречай. Вася приказал валить обоих.
«Ауди» поставили на охраняемую стоянку. Мошканов с Салгановым обошли автомобиль, заглянули в багажное отделение.
– Хорошая машина, – признал участковый, – только все равно как-то неправильно это…
– Ты чего? Бандитов жалеешь?! Ну, доставили бы мы их в отдел. Они бы заявили, что нашли эти пушки. Проверили бы их, послали запрос в Украину. А если бы оттуда сообщили, что за этими типами ничего нет? И что дальше? Забрали бы они свою тачку и катались бы в свое удовольствие. Преступления бы совершали. А так хоть сразу уедут домой… И мы не в обиде. Короче, завтра поедем на рынок. У меня есть один перекупщик. Двенадцать тысяч баксов за нее дадут, не меньше. Две отдаем нотариусу, а десятку делим пополам.
– А чего так много нотариусу?
– Потому что пригодится еще. Я давно думаю чем-нибудь таким заняться: квартирами или машинами, как сегодня… Маринка, которая у нотариуса нам помогла, намекала как-то. Так и сказала, что столько ханыг вокруг, которые пользу обществу не приносят, а квартиры в собственности имеют… А ведь им все равно где жить: хоть здесь, хоть за городом. За городом, кстати, даже лучше – воздух свежий и самогон дешевый…
