– Чего тебе здесь надо?
– Давай повежливее, шестерка! – одернул его майор и, заглянув внутрь салона, убедился, что, кроме водителя, никого нет, – я вообще-то к Васе Маленькому по его приглашению.
– Кто ты такой? – лениво отмахнулся водитель. – Вали отсюда! Он никого не ждет!
– А кто ты такой, чтобы тебя предупреждать? Мы с Василием Никифоровичем вчера встречались в его ресторане, а сегодня он меня пригласил в баню.
Водитель приготовился выйти к назойливому типу, потирая кулаки.
– Не хочешь по-хорошему, получишь по-плохому, – предупредил он.
– Мошканов! – позвал следователь.
Тут же из-за угла выскочил старший оперуполномоченный и направил на парня пистолет.
– Руки за голову! Полиция! На землю мордой вниз! – закричал он.
Парень остался стоять, задумавшись, что ему делать, подчиниться, или эти мужики врут и не из полиции, а значит, можно с ними подраться.
– Мошканов, – приказал майор, – прострели ему коленку. Спишем на сопротивление властям.
Водитель решил все же не спорить и, вскинув руки на затылок, опустился на колени, пренебрежительно усмехаясь, словно предупреждая, что он все равно с ними поквитается.
Мошканову это не понравилось, и он ударил парня ногой в челюсть. Тот со стоном повалился на спину.
Опер обернулся к внедорожнику:
– А где второй?
– Сегодня один водитель.
Вдвоем они закинули парня на заднее сиденье, скрутили руки за спину и надели наручники. Мошканов обыскал задержанного и достал из кобуры под мышкой водителя пистолет. Парень не сопротивлялся, только негромко стонал и сплевывал кровь.
– Где второй? – прикрикнул Мошканов. – Говори, сволочь!
– Ты ему челюсть сломал, – заметил Карнаухов, – так что ничего он тебе не скажет. Оставайся здесь, на случай, если кто появится. Прикроешь меня в случае чего. А внутри сам все сделаю.
Он достал из кармана телефон. Вышел из машины и, подойдя к металлической входной двери, произнес в трубку:
– Я за дверью. Один. Открывай!
Через несколько секунд дверь отворилась. Молодая женщина впустила следователя внутрь, показала глазами на узкую лестницу в подвальное помещение.
– Он в холле, там еще две девчонки, – шепнула она, – только…
– Удали их подальше! – так же тихо ответил Карнаухов и начал спускаться по ступенькам.
Пожидаев, обернув бедра махровым полотенцем, сидел в кресле возле стола, отщипывая виноградинки с грозди, лежащей на блюде. Все тело уголовного авторитета было покрыто татуировками. Он смотрел на экран телевизора, где несколько девушек в форме английских школьниц раздевали накачанного мулата.
В стороне от Василия Никифоровича в креслах расположились две обнаженные девушки. Они тоже смотрели на экран и, по-видимому, сопереживали происходящему там действу.
– Привет, Вася, – произнес Карнаухов и махнул рукой девушкам, призывая их покинуть помещение.
Но те даже не шевельнулись.
– И кто сюда приперся? – растягивая слова, отозвался Пожидаев. – Судя по вони, мент поганый.
Девчонки хихикнули, но, посмотрев на Василия Никифоровича, тут же замолчали.
– Красотки, поныряйте пока в бассейне, – приказал он.
Обе вскочили и скрылись в коридоре.
– Зачем тебе малолетки? – поинтересовался майор, глядя им вслед. – Лишняя статья.
– Мой досуг – не твоя забота! От тебя вон вообще женскими духами так прет, будто ты к хахалю своему собрался. Чего приперся, следак?
– Пришел напомнить, что ты, несмотря на обещание, не выполнил мою просьбу. Я тебя с зоны вытащил, а это было сделать нелегко. А ты для меня даже с человечком, который мне мешает, разобраться не можешь.
– Раз ты такой шустрый, сам бы и грохнул этого паренька. А я подумал немного и решил, что погорячился, когда тебе что-то обещал. Во-первых, мне всего-то полтора года оставалось париться, а потом… Вернее, это самое главное, – я с ментами никаких дел не имею и ничего им не обещаю! Считай, что я тебя кинул… Можешь идти жаловаться своему начальству, а лучше тестю-депутату поплачься, может, он тебя пожалеет. Хотя вряд ли… Ведь он уже наверняка навестил твою подружку и знает, как ты его дочурку обидел.
Карнаухов вспыхнул:
– Теперь понятно, кто стуканул моему тестю… Ну-ну!
– У тебя все? – равнодушно спросил Вася Маленький, отщипывая очередную виноградинку и отправляя ее в рот. – А теперь вали отсюда, пока я добрый, и постарайся не вспоминать меня больше…
– Угрожаешь? Мне? – завопил старший следователь. – Неужели ты до сих пор не понял…
Но Пожидаев больше не смотрел на него, крикнув:
– Зинка! Ты где, обмылок?
В холл вышла управляющая сауной, которая и запустила Карнаухова.
– Ты зачем козла этого привела? Давно ментам стучишь? Мне и раньше говорили, что ты тихушничаешь, но я не верил.
– Василий Никифорович, – испугалась она. – Я не стучу, я и не знала, что он из полиции. Просто он сказал, что вы его ждете.
Вася Маленький ладонью взял всю гроздь недоеденного винограда и швырнул в женщину.
– Пошла прочь! И позови моих ребят из машины… И, посмотрев на Карнаухова, угрожающе произнес: – А тебе, мент, осталось жить пять минут…
Карнаухов шагнул к нему.
– Что? Опять договариваться хочешь? – рассмеялся авторитет. – Не получится…
Но следователь молча достал из внутреннего кармана пистолет, положил на стол, потом вынул из бокового кармана второй и наставил на Пожидаева.
– Это тебе подарок от меня. Сейчас сюда подскочат опера: тебя возьмут со стволом, на котором висит пара трупов, с наркотой, тоже здесь найдется, и с несовершеннолетними девчонками, которые расскажут, что сюда их затащили силой под угрозой смерти и обе были изнасилованы лично тобой… Так что лет двадцать тебе обеспечены, Вася. Думай! На твоем месте я бы сразу застрелился.
Пожидаев стреляться не собирался, хотя быстро потянулся и схватил пистолет, но наставил его на Карнаухова.
Следователь среагировал быстро и успел выстрелить первым. Выстрелил дважды. Пули попали Васе Маленькому в купола выколотого на груди храма.
Пожидаев лежал на спине, хрипел, пытаясь нащупать упавший рядом пистолет.
Карнаухов, все еще в ярости, ткнул его ботинком и сказал:
– Не надо было мне угрожать. Теперь на стволе и отпечатки твои. И ты убит, оказывая сопротивление.
Он выстрелил еще раз. Вася Маленький затих.
А следователь отправился в глубь подвального помещения – в ту сторону, куда скрылись девчонки. Он подошел к бассейну и увидел их, испуганных и жмущихся друг к дружке.
