Гутя хлопнула рукой по столу.
– Никаких аттракционов. Придем все вместе, встречаем Максима, нам его описали – у него дракон на шее, и тихонько, не дожидаясь драки, пускаемся наутек. Нам экстрим ни к чему.
– А парня этого как? Оставим там, что ли? – не поняла Варька.
– Мы его заинтригуем, и он уйдет с нами.
– Только, чур, заинтриговывать будет не Варька, пусть вон Аллочка, – тут же добавил Фома. – Аллочка у нас уже стала пользоваться у мужчин бешеным спросом, один Сигизмунд чего стоит!
– Ага, бешеным! Один Сигизмунд обо мне и спрашивает, – пробурчала Аллочка, но против комплимента возражать не стала.
Потом все выслушали, как Аллочка посетила Назаровых.
– Да никак, – отмахнулась та. – Эта старушенция, Белла Владимировна, нам всю беседу испоганила, так и лезла чуть ли не в самый рот. Мы в беседке уединились, а она и туда прибежала... И главное – я так и не узнала, кто та женщина, которая меня убийцей назвала? Я вот думаю, может, на нее в суд за клевету подать? Тогда ее быстро оперативники отыщут, а уж мы допросим с пристрастием, а?
С ней не согласились. Аллочке посоветовали дождаться звонка Назарова.
– А пока можешь навестить родную маму Веты, – проговорил Фома. – Я же вам сказал вчера, где она проживает.
– К ней завтра пойдем, тоже все вместе, – решила Гутя. – Только без Фомы, конечно.
Их серьезный разговор был прерван телефонным звонком.
– Гутя! – кричал в трубку отец. – Я уже дома. А тут и нет никого! Тот мужик тебе не сказал – во сколько он точно нарисуется, а то мама волнуется! Говорит, может, заблудился человек...
– А ты? Ты не волнуешься? – усмехнулась дочь.
– Я? Я тоже волнуюсь. Мама сказала, что я дурак, надо было с тем мужиком и приехать... В общем, я пока к вам не вернулся, беспокоюсь – как человек доберется, а вы... вы уж без меня сами крутитесь.
Гутя уложила трубку и развела руками:
– Говорят, женщины непредсказуемы, а я вот все никак не могла понять мужиков – ну кто им внушил, что они цари природы?!
Глава 3
Незваный гость – новостей горсть
Утром Аллочка проснулась от настойчивого урчания в животе.
– Неужели одиннадцать? – проворчала она.
Алла Власовна раньше себе во сне не отказывала, могла и в два часа проснуться, и в половине четвертого дня, но однажды посмотрела телепрограмму, подсчитала, сколько полезного времени она губит на сон, и стала подниматься в жуткую рань – в одиннадцать утра. И ведь что странно – когда она храпела до двух, ее желудок спал вместе с ней, а стоило ей встать, так сказать, с зарей, и голод начинал душить ее именно в одиннадцать.
– Варь! – крикнула Аллочка с постели. – Ты случайно не настряпала оладушек?
Варька уже сновала по комнате, но оладушек отчего-то не настряпала.
– Тогда свари каши, манной, – распорядилась Аллочка.
– Не получится, – заявилась к ней в комнату племянница. – У нас свет отключили, плита не работает.
Это была катастрофа – без света электрическая плита ничем не могла порадовать.
– И как я, спрашивается, поеду к свидетелю, когда у меня живот криком кричит?
– Прими таблетку, – пожала плечами Варька. – Что я могу сделать?
– Ну... ну сделай хоть какой-нибудь бутербродик!
– Точно! – подоспела к ним Гутя. – Надо сделать бутерброды! Только у нас не с чем, вчера в магазин не ходили. Давай, Аллочка, поднимайся – и в магазин.
Аллочке совсем не хотелось выходить из дома, не позавтракав, но магазин – это была ее святая обязанность. И раньше ее это никогда не напрягало, потому что ведь всегда оставалась сдача, которую она бережно складывала себе в карман. Но сегодня все же хотелось кушать.
– А печеньица нет? – с последней надеждой спросила она.
– Нет, – в один голос ответили мать с дочерью и уставились на родственницу.
Вяло выбравшись из-под одеяла, вспомнив всех матушек и батюшек поименно, Аллочка поплелась одеваться.
– Вот, я список написала, – сунула Гутя ей в руки сумку и деньги. – Не забудь порошок, ты в прошлый раз не купила...
Аллочка слушала ее вполуха. Хотелось быстрее добраться до магазина, купить колбасу и что там еще по списку. А еще сырок глазированный, чтобы сразу в рот затолкать, и булочку из соседней кулинарии, и... нет, кабачковую икру на улице есть неудобно, но вот яблоко...
Она возвращалась домой, нагруженная, словно верблюд, и в который раз думала – отчего это никто никогда не посылает за покупками Фому? Подумаешь – работает он! Не может он! А она – Аллочка – каждый раз таскать такие килограммы может?!
Она медленно поднималась по лестнице, руки оттягивали пакеты, рот был набит до отказа, зато голова была свободна и думала о родной матери Веты – отчего это женщина не заявилась даже на похороны дочери? А может быть...
И в этот момент совершенно неожиданно откуда-то сверху на Аллочку сбросили пушечное ядро! И это ядро впилось в шею сыщицы холодными щупальцами и, что особенно страшно – зубами. Вместе со всеми пакетами – с колбасой, хлебом и кабачковой икрой – Аллочка рухнула на бетонный пол.
– Убийц-ц-ц-ца, с-с-сволочь, – шипело «ядро» и в исступлении сжимало шею добычи.
– Маньяки-и-и-и! – возопила несчастная, отшвырнула от себя нечто дикое, но оно кинулось на нее с новой силой. – Помогите-е-е!
Жильцы в подъезде оказались на редкость душевными. Прямо над сцепившимся клубком открылась дверь, и приятная дама Анна Дмитриевна, чья собачка прилежно гадила исключительно возле порога, воскликнула:
– Боже! Что вы тут разлеглись на холодном полу? Вы же подхватите туберкулез!
– Я пока... что-то... другое... подхватила, – пропыхтела Аллочка. – Мне не до туберкулеза! Позовите Гутю! Скорее!
– Хорошо, только пропустите же меня, – чопорно растопырила ручки Анна Дмитриевна.
– Гу-у-у-у-тя! – протрубила Аллочка. – Давай сюда-а-а!
– Ну вот, видите, вы и без меня управились, – пожала плечами дама и с облегчением захлопнула дверь.
Аллочка победила. Еще бы ей не одолеть врага – ее масса была почти вдвое больше. Она практически задавила маньяка своим весом.
Гутя еще не успела добежать, а Аллочка уже волокла по лестнице странное существо.
– Аллочка! Кто это?! – в ужасе схватилась за щеки Гутя. – Я ж тебя просила только в магазин!..
– Иди, забери то, что от этого магазина осталось, – велела Аллочка. – А я с этим чудом разберусь.
Через минут десять «чудо» сидело посреди комнаты на стуле, тщательно привязанное Варькиными колготками – веревки под рукой не оказалось. И вообще, это была маленькая женщина, и ничего в ней чудесного не наблюдалось, даже напротив – страшно худая, с сизыми лохмами, озлобленная, похожая на зверька.
