Ярость, воодушевляющая полководца в его действиях против врага, – необходимое для полководца свойство. Выше уже указывалось, какое значение придает Сунь-цзы чувству вражды, гнева, ярости в войне. Без ярости не победить. Но к этому должна быть добавлена оговорка: при сохранении полного самообладания. Если же темпераментность соединяется с несдержанностью, она превращается в недостаток. «Если он будет скор на гнев, его могут презирать», – говорит Сунь-цзы.
Сунь-цзы считает, что презрение к себе навлекает тот, кто болезненно реагирует на всякое выражение презрения к себе, кто сразу же готов вскипеть гневом. И наоборот, никто не осмеливается показывать свое презрение к тому, кто не обращает внимания на это и всегда сохраняет полное самообладание. Поэтому гнев – положительное качество только тогда, когда он соединен с самообладанием.
Щепетильность, чувствительность полководца к своей чести – качество положительное, но оно может послужить в руках противника оружием против него: зная эту его чувствительность, противник начнет оскорблять его и этим может вызвать его на неосторожные действия. Сунь-цзы говорит кратко: «Если он будет излишне щепетилен к себе, его могут оскорбить». Цао-гун поясняет, к чему это может привести: «Человеком, щепетильным к себе, можно распоряжаться по своему желанию, подвергая его оскорблениям».
Доброта – достоинство полководца, это проявление его человеколюбия, т. е. одного из «пяти качеств», устанавливаемых Сунь-цзы в самом начале I главы, как необходимых для полководца. И тем не менее и она может привести к бедствиям. Сунь-цзы говорит: «Если он будет любить людей, его могут обессилить». Цао-гун так понимает эти слова: «Если выступить против того, на защиту чего он обязательно стремится, такой любящий людей полководец непременно удвоенными переходами поспешит на выручку; а если он поспешит на выручку, он утомится и станет слабым».
Интересно, что совершенно ту же мысль, только в иной форме, выражает и второй основоположник древнего китайского стратегического искусства – У-цзы. Он говорит: «Скорбеть о павших – это значит не иметь в себе человеколюбия» («У-цзы», Вступление). У-цзы отказывается назвать человеколюбивым того правителя, который при виде трупов своих подданных, павших на поле сражения, весь отдается горю и слезам. Если это человеколюбие, то запоздалое и бесцельное. По мысли У-цзы, истинное человеколюбие проявляется в заботе правителя не допускать лишних жертв, беречь каждую человеческую жизнь.
Таковы пять опасностей, таящихся в самых, казалось бы, положительных качествах полководца: в мужестве, делающем его всегда готовым идти на смерть; в уме, заставляющем его не искать бесцельной смерти; в ярости, воодушевляющей его на бой с противником; в чувстве чести, заставляющем его всегда высоко нести свое достоинство; в доброте. Таким образом, еще раз в новом аспекте Сунь-цзы подтверждает свою мысль, что за всякой выгодой скрывается возможный вред. «Эти пять опасностей – недостатки полководца, бедствие в ведении войны».
Сунь-цзы придает очень большое значение этим опасностям. Он говорит: «Разбивают армию, убивают полководца непременно этими пятью опасностями. Надлежит понять это». Эти пять опасностей, пять недостатков полководца могут привести к гибели и самого полководца, и его армию.
Хэ Янь-си объясняет, в чем здесь дело: «Талантливые полководцы редки – и в древности, и в настоящее время. По своему характеру каждый полководец обычно имеет склонность к чему-нибудь одному. Поэтому Сунь-цзы в I главе и говорит об уме, беспристрастности, гуманности, мужестве и строгости. Самое важное – обладать всем этим сполна».
Важно иметь все эти качества, вместе взятые, важны они не сами по себе, а в своем сочетании. Так думает Хэ Янь-си. Но важно и другое. Сунь-цзы кончает главу словами: «Надлежит понять это». Нужно понять ближайшим образом, конечно, эти пять опасностей, но через них и общий принцип: то, что во всякой выгоде всегда таится возможный вред, во всяком вреде заложена возможная выгода.
Глава IX
Поход
1
Сунь-цзы сказал: расположение войск и наблюдение за противником состоит в следующем.
2
При переходе через горы опирайся на долину; располагайся на высотах, смотря, где солнечная сторона [1]. При бое с противником, находящимся на возвышенности, не иди прямо вверх[2]. Таково расположение войска в горах.
1
Перевожу слово «шэн» так, как предлагают все комментаторы, объясняющие его либо как «ян» – «солнечный», либо как «сян ян», – «обращенный к солнцу». Ду Му говорит «мянь нань» – «обращенный к югу», Чэнь Хао толкует, как «сян дун» – «обращенный к востоку». Сорай объединяет оба эти толкования и дает «обращенный на юго-восток».
2
Ду Му и Чжан Юй указывают, что в некоторых изданиях Сунь-цзы на этом месте стоят разные иероглифы. Тогда надо было бы перевести не «при бое с противником, находящимся на возвышенности», а «веди бой, спускаясь вниз», т. е. сверху вниз. Сорай считает, что этот вариант правильнее, так как в этом случае получается более выдержанная грамматическая конструкция всего предложения и логическая связь. Вполне допускаю эту версию, но не считаю возможным взять ее в основу перевода, так как подавляющее большинство читателей Сунь-цзы понимали его так, как это дано в русском переводе. И даже Ду Му и Чжан Юй, приводящие этот вариант, сами дают толкования в том смысле, как это переведено.
3
При переходе через реку располагайся непременно подальше от реки [3]. Если противник станет переходить реку, не встречай его в воде. Вообще выгоднее дать ему переправиться наполовину и затем ударить на него; но если ты тоже хочешь вступить в бой с противником, не встречай его у самой реки; расположись на высоте, принимая в соображение, где солнечная сторона; против течения не становись. Таково расположение войск на реке.
3
Сорай утверждает, что данную фразу понимают двояко: одни комментаторы считают, что речь идет о позиции, занимаемой у реки до переправы, другие полагают, что дело идет о позиции, занимаемой после переправы. Сам Сорай присоединяется к первому толкованию. Но я не мог обнаружить у некоторых из перечисленных комментаторов, якобы сторонников первого понимания, явственных указаний на то, что они именно так понимают Сунь-цзы. Например, Чжан Юй говорит следующим образом: […]. Словосочетание «го шуй» следует передать по-русски словами «переходить реку». Далее он говорит: […]. Как перевести слова «цюй шуй» иначе, как словами «отходить от реки»? Нельзя «отходить» от места, до которого еще не дошли. Если следовать Сораю, то нужно было бы перевести эти слова так: «не доходя до реки». Но перевести глагол «цюй» как «не доходить» вряд ли возможно. Поэтому утверждение Сорая, что Чжан Юй является сторонником версии «до переправы», неверно. И так же сомнительны в этом смысле комментарии и некоторых авторов. Поэтому я и счел возможным остановиться на том же понимании глагола «цзюэ», что и в словосочетании «цзюэ шань». Если это последнее следует перевести «перейдя горы», то и первое нужно перевести «перейдя реку». Сорай указывает, что невозможно предписывать войску, переправившемуся через реку, занимать позицию в некотором отдалении от реки: в зависимости от условий как раз может быть выгодно занять позицию именно у самой реки. Это замечание было бы верно, если бы противник находился впереди. Но у Сунь-цзы ясно подразумевается такая ситуация, когда противник находится за рекой и вся цель маневра заключается в том, чтобы вызвать его на переправу. Поэтому я остановился на толковании Чжан Юя, понятом согласно точному смыслу его слов.
