Комментаторы развивают эти положения.
«Когда находишься на высоком месте, удобно наблюдать все внизу и выгодно для преследования; когда находишься на Низком месте, трудно укрепиться и болезни легко возникают», – пишет Чжан Юй. Ван Чжэ добавляет еще одну причину: «Когда долго находишься в сырой и темной местности, появляются заболевания, а кроме того, ржавеет вооружение».
Несколько непонятное выражение «заботиться о жизненном» всеми комментаторами разъясняется как забота о том, чтобы всегда располагаться в местности, дающей возможность поддерживать жизнь, т. е. в местности с хорошей питьевой водой и растительностью.
Следующее указание объединяет прежде данные указания, касающиеся расположения войск среди возвышенности: «Если находишься среди холмов и возвышенностей, непременно располагайся на их солнечной стороне и имей их справа и позади себя. Это выгодно для войска; это – помощь от местности».
Относительно переправы через реки дается следующее специальное указание: «Если в верховьях реки прошли дожди и вода покрылась пеной, пусть тот, кто хочет переправиться, подождет, пока река успокоится».
В следующем абзаце Сунь-цзы говорит о действиях в особых условиях горной обстановки и в связи с этим перечисляет отдельные виды этой обстановки. Это перечисление интересно с точки зрения характеристики топографических представлений в Древнем Китае.
Сунь-цзы говорит об «отвесных ущельях», «природных колодцах», «природных темницах», «природных сетях», «природных капканах», «природных трещинах». Объяснения комментаторов, хотя зачастую и далеко не согласные между собой, в общем все же дают полную картину того, что следует разуметь под этими своеобразными названиями. <…>
Сунь-цзы предлагает быть особо осторожным в таких местах, где имеются «овраги, топи, заросли, леса, чащи кустарника». В подобных местах, по его мнению, чаще всего может скрываться засада или дозорные части противника.
* * *
Следующий, второй раздел этой главы посвящен вопросу о наблюдении за противником. Сунь-цзы неустанно твердит о необходимости быть полностью осведомленным о положении противника. Подобного рода требования повторяются у него почти в каждой главе. Здесь он указывает конкретно, по каким приметам можно судить о противнике и что можно по этим приметам знать. Его суждения в данном случае дают очень ясную картину обстановки военных действий в его время.
По мнению Сунь-цзы, по некоторым признакам можно судить: 1) о позиции противника, 2) о его намерениях, 3) о его действиях и 4) о его состоянии. В этом порядке и попытаемся сделать обзор его указаний.
Какова позиция противника, можно судить по его поведению. Если он, несмотря на мою близость к месту его расположения, держится совершенно спокойно, это означает, что он не боится нападения, что его позиция вполне приспособлена для обороны. По этому же поведению можно судить о крепости позиции противника и с другой стороны. Вообще, согласно всем обычаям войн в древности, обе стороны в определенный момент выступали из-под защиты своих укрепленных позиций и вступали в бой. Если противник не выходит из-за своих укреплений, это значит, что он уклоняется от боя в открытой местности, за своими же укреплениями он чувствует себя в совершенной безопасности. Если он держится вызывающе, особенно когда такое поведение ничем не мотивировано, это означает, что он хочет, чтобы я ударил на него; иначе говоря, он хочет вызвать на бой, оставаясь на своей позиции. Это же означает, что она очень выгодна для него именно в таких условиях боя. По-видимому, такое поведение считалось настолько бесспорным признаком крепкой позиции, что совершенно такие же указания дает и Вэй Ляо-цзы: «Тот, кто отделил себе неприступное место, не имеет желания сражаться. Не давай увлечь себя вызывающему тебя на бой».
Очень подозрительным является и то, что противник вдруг располагается на ровном месте. Обычно, как указывает неоднократно и Сунь-цзы, стараются располагаться на возвышении, отыскать что-либо похожее на него даже в местности вообще открытой и равнинной. Поэтому расположение на ровном месте свидетельствует, что у противника есть какие-то особые преимущества, позволяющие ему именно на такой позиции рассчитывать на победу.
О намерениях противника можно судить по действиям его дипломатии и по действиям в поле. Действия дипломатии указывают на общие замыслы, его поведение в поле говорит об отдельных мероприятиях.
Противник может неожиданно, без всяких видимых оснований, не будучи разбитым в войне, предложить мир. Сунь-цзы говорит, что в таких случаях у него должен быть какой-то замысел. Неясность этой формулировки породила два различных толкования этого места. Ду Ю предполагает следующее: «Если без всякой нужды от противника является посол и просит мира, это должно означать, что явился шпион». Чэнь Хао думает иначе: «Если в то время, когда и я, и он еще не ослабели и не покорены, он без всяких на то оснований просит мира, это означает, что у противника в государстве случилось какое-то бедствие и он хочет, хотя бы на короткое время, получить спокойствие. Или может быть и так: он знает, что у меня есть достаточно силы, чтобы замыслить что-нибудь против него, и хочет рассеять все мои подозрения. Поэтому он стремится сначала заключить мир, а потом, воспользовавшись моей неподготовленностью, напасть на меня». Коротко говоря, и при том и при другом объяснении неожиданное предложение мира должно означать какую-то ловушку.
Точно так же весьма подозрительно, когда вдруг от него являются послы, «просят прощения и предлагают заложников». Это означает, что противник хочет выиграть время, что состояние у него настолько тяжелое, что он должен иметь «передышку», как говорит Сунь-цзы, конечно, для того, чтобы потом подняться вновь и снова начать войну. Такие действия всегда свидетельствуют о скрытом намерении лучше подготовиться к борьбе.
Вообще, поведение послов следует всегда понимать обратно: если они держатся смиренно и даже униженно, а военные приготовления у них в то же время идут не ослабевая, это значит, что противник готовится к нападению; если же они держатся заносчиво и дерзко, а войска тем временем производят как будто угрожающие передвижения, это значит, что противник только стремится замаскировать свою слабость и обеспечить себе беспрепятственное отступление. <…>
По некоторым признакам о намерениях противника можно судить и по его действиям в поле. Можно заметить, например, что в расположении противника выдвинули боевые колесницы и ставят их по обеим сторонам. Это служит признаком, что там строят боевые позиции. Если же видно, что солдаты забегали, засуетились, что расставляют в боевой порядок колесницы, это служит признаком, что наступил срок атаки. Цзя Линь объясняет это более полно: «В обычной обстановке не бегают и не суетятся. Это непременно означает, что к нему подошли подкрепления и настал час: он непременно предполагает собрать все свои силы и напасть на меня. Необходимо срочно подготовиться к этому». Можно заметить, например, и такое явление: противник вдруг начинает совершать беспорядочные передвижения: одни его части выдвигаются вперед, другие отступают назад. Эта тактика, которая в последующее время получила название «чжугэляновской», по имени полководца, прославившегося ее искусным применением, представляет один из приемов заманивания. «Он притворно приводит в беспорядок свой строй; это он заманивает», – говорит Чжан Юй. <…>
