Кроме того, индивидуальное малоэтажное строительство обходилось без привлечения мощной строительной техники, что серьезно уменьшало конечную стоимость строительства. В то же время крупное жилищное строительство позволяло механизировать ручной труд и «концентрировать» дорогостоящие строительные процессы
[357], что по логике вещей также должно было приводить к значительному удешевлению строительства.
В индивидуальном жилище, как критически указывали сторонники многоквартирного строительства, текущее содержание дома, то есть эксплуатационные расходы, были более высокими, нежели в многоэтажном, и т. п. «Все с точностью до наоборот», – возражали апологеты малоэтажного…
Подтвердить или опровергнуть эти доводы конкретными цифрами сегодня не представляется возможным, так как, например, величины фактических эксплуатационных затрат нельзя определить, основываясь на финансовых отчетах того времени. В частности, потому, что власть, стимулируя рабочих к въезду в многоэтажные дома, искусственно создавала у них представление о «дешевизне» этих домов, сознательно снижая размер квартирной платы либо вообще отменяя квартплату и «относя эксплуатационные расходы по жилищу на государственный бюджет»
[358]. Причина невозможности выяснения реальных эксплуатационных затрат заключается и в том, что власть разрешала домоуправлениям использовать часть излишка доходов от взимания квартплаты по своему усмотрению
[359], и домоуправления быстро приспосабливались переводить часть денег, предназначенных на «улучшение домового хозяйства», в вид своей прямой или косвенной (премиальные) заработной платы, а потом, мотивируя нехваткой денег на ремонт дома, повышали величину арендной платы, взимаемой с квартиронанимателей. Точно так же, как и домоуправления, некоторые ЖАКТ, собирая квартирную плату, вместо того чтобы направлять ее на ремонт и эксплуатацию жилища, использовали ее на содержание собственного административного аппарата, а потом дополнительными взносами добирали средства на ремонт. В итоге реальные эксплуатационные затраты оказывались завышенными: «Система жилищной кооперации, состоящая из многочисленных звеньев – подрайжилсоюзы, райжилсоюзы, городские, областные (краевые) и республиканские жилсоюзы, расходует около 40 млн руб. в год на содержание аппарата союзов и при этом не обеспечивает должного управления и сохранности жилого фонда»
[360].
Объективно обсчитать показатели сравнительной стоимости квадратного (кубического) метра индивидуального дома коттеджного типа, с одной стороны, и многоэтажного, многоквартирного жилища – с другой, и в те годы, и особенно сейчас представляется невозможным. Да, вероятно, и не нужно искать ответы о предпочтительных типах жилищного строительства собственно в экономической области, так как власть, осуществляя в условиях внеэкономических отношений свою жилищную политику, принимала решения, исходя прежде всего из идей и поставленных целей, а не из величины затрат. Главным для власти было формирование эффективной системы «руководства-подчинения», позволявшей привлекать к трудовому использованию столько человеческих ресурсов, сколько было нужно, превращать людей в послушных «исполнителей высшей воли». Для этого среди прочих средств использовался и дефицит жилища, и целенаправленное возведение того типа домостроений, которые наиболее подходили для осуществления стратегической задачи – управления людьми. Власть формировала организационные формы руководства жилищной политикой, исходя из принципа «цель определяет средства», и, безусловно, готова была идти и реально шла ради этого на любые расходы.
Однако каких-либо однозначных предписывающих или запретительных указаний в отношении того, какое конкретно жилище следует строить, вплоть до конца 1920-х гг. так и не появилось. Внимание и усилия государственных плановых органов в середине 1920-х гг. были направлены прежде всего на развертывание системы промышленного производства, возведение объектов энергетики и транспорта. Жилищное строительство в поселениях-новостройках, необходимое для размещения трудовых ресурсов, – второстепенное по отношению к промышленному, согласно постановлению СНК
[361] полностью передавалось в ведение государственных «субъектов», осуществлявших строительство градообразующих промышленных предприятий: ВСНХ и наркоматов. То есть оно включалось в производственно-финансовые планы промышленного строительства ВСНХ; проектировалось силами организаций, занимавшихся промышленным строительством; проходило экспертизу, согласовывалось и утверждалось ВСНХ; возводилось силами строительных трестов, входивших в состав ВСНХ, и т. д.
Строительные ведомства и главки ВСНХ самостоятельно решали вопросы жилищного строительства, в том числе и с оглядкой на зарубежный опыт. Информация о нем, доступная руководству советских ведомств, свидетельствовала о том, что в Германии инициативы муниципалитетов по массовому возведению дешевого жилища оказывались весьма эффективными в ликвидации жилищной нужды. Так, городское управление Франкфурта-на-Майне в 1925 г. приняло 10-летнюю программу жилищного строительства, которая предусматривала в 1926 г. возвести 1200 квартир для наименее имущих слоев населения. Реально же было возведено почти в два раза больше – 2200 квартир. А в 1927 г. вместо запланированных 1400 квартир опять было построено в два раза больше – 2855. В 1928 г. программа вновь была откорректирована в сторону увеличения: в последующие четыре года намечалось возведение уже по 4000 квартир в год
[362].
Очевидная эффективность подобных строительных программ не могла не привлечь пристального внимания руководства советских организаций, перед которыми в середине 1920-х гг. в контексте реализации разворачивавшегося плана индустриализации стояла абсолютно аналогичная задача – массового осуществления рабочего жилищного строительства. Как следствие, осенью 1927 г. в Германию с целью изучения опыта жилищного строительства отдельных кварталов и целых рабочих поселков была направлена делегация ряда крупных советских строительных организаций, являвшихся в данный период основными застройщиками жилья для рабочих в СССР и некоторых союзных республиках – Строительного директората ВСНХ РСФСР, Стройконвенции, Мосстроя, Госпромстроя, Текстильстроя, 3-го Государственного хлопчатобумажного треста, Главэлектро, Югостали, Индустроя, ВСНХ Азербайджана, Азнефти, НИГРЭСа, завода «Красное Сормово»
[363] (рис. 77).
