Однако сестра не торопилась приступать к делу. Айше по ответам Кемаля легко угадывала, что говорят они ни о чем, обмениваются дежурными вопросами и ответами.
– Да… все в порядке… да… ужинаем… у нее тоже… а ты? А мой племянник как?.. Прекрасно… надо же… я тебе всегда говорил, что с математикой у него все нормально… вряд ли, в эти выходные мы не выберемся… да?.. И что? Помню, конечно… и что потом?… Да не может этого быть… показалось тебе… а что я скажу? Ну кто же меня станет слушать? Скорее всего, это и не отравление вовсе… и потом все ведь живы-здоровы! Ну да… да… я понимаю. Айше?.. не знаю… поговорю… ладно. Во всяком случае, ты в полицию не звони… Я подумаю. Да, счастливо… хорошо, хорошо, завтра же тебе скажу. До свидания… Айше!
– Не кричи, я здесь. Что там у нее стряслось? – Айше принялась убирать посуду.
– Да ерунда какая-то! Пересказывать и то глупо. У них на золотом дне… знаешь, она ходит на эти золотые дни?
Конечно, Айше знала. Сама она, как и большинство молодых работающих женщин, не имела ни времени, ни желания, чтобы участвовать в подобных развлечениях. Но для ничем другим не озабоченных домохозяек средних лет, дети которых уже выросли и не требуют постоянного присмотра, чем не способ провести время? Не хуже любого другого. Собираются раз в месяц, обмениваются новостями и сплетнями – к тому же с экономической выгодой. Хотя собственно выгодой это не назовешь: просто каждая ежемесячно вносит в общую кассу деньги, которых хватило бы на один грамм золота. Но то, что каждый месяц все эти деньги получает одна из них, как правило, устраивающая прием у себя, все-таки удобно. Получается весьма приличная сумма, которую сама домохозяйка вряд ли сумела бы сэкономить и отложить, – разве что у нее была бы очень серьезная цель и сильный характер. И, что немаловажно, муж, поощряющий ее цели и траты. А на так называемый золотой день мужья обычно дают деньги беспрекословно: во-первых, это традиционная, одобряемая обществом форма женского досуга; во-вторых, на эти встречи нередко собираются соседки или жены сослуживцев, что позволяет приятелям-мужчинам в этот день свободно располагать своим временем и посидеть в кафе или сходить на футбол; в-третьих, в чем-то же надо уступить жене, так пусть это будет золотой день. И вреда никакого, и на просьбу дать денег на какую-нибудь обновку или духи всегда можно ответить: «Я тебе и так выдаю ежемесячно деньги на ваши дамские посиделки, на них и покупай, когда получишь».
– Да, знаю, – сказала Айше, – Элиф рассказывала про свою компанию. И что у них случилось? Деньги пропали?
– Какие деньги? – удивился Кемаль.
Айше часто озадачивала его своими неизвестно откуда взявшимися вопросами и высказываниями. Если, читая лекции и проводя занятия со студентами, она вынуждена была говорить понятно и логично, то с близкими позволяла себе расслабляться и, пропустив быстро мелькающую в голове цепочку мыслей, выдавала сразу вывод.
– А что там еще могло случиться? Они же деньги собирают. И ты упомянул полицию, в которую Элиф хотела звонить. Я и подумала, что они недосчитались денег.
– Не угадала, фантазерка! Сюжет гораздо круче. Этот золотой день был вчера и, не знаю уж, что Элиф там съела, но ей сегодня стало так плохо, что только сейчас, к вечеру, немного в себя пришла. Подожди, это еще не все! В том-то и дело. Она обзвонила остальных, кроме хозяйки, разумеется, чтобы не обидеть, и выяснилось, что то же самое случилось еще с тремя. И вдобавок ей некоторые признались, что месяц назад им тоже было плохо: расстройство желудка, рвота и все такое. Но Элиф ничего не знала, потому что собирались они у нее, и ей, как хозяйке, решили ничего не говорить. А сама она забегалась, закрутилась и ничего толком не пила, не ела.
– И что она подозревает? Что кто-то из ее подружек задумал перетравить остальных? Глупости какие. Ты кофе хочешь?
– Давай лучше чаю выпьем, в такую погоду приятно пить чай.
– Сейчас заварю, я тоже чаю хочу. И давай посильнее затопим, так холодно. Хоть в кабинете.
– Хорошо, – сказал Кемаль и пошел регулировать отопление.
Эта зима выдалась на редкость ранней и холодной. Необычно холодной для Измира. Едва закончился ноябрь, а дождливые, ветреные и просто холодные дни наступили так давно, что, казалось, вот-вот должна начаться весна. До которой еще ох как далеко. Кемаль попытался прикинуть в уме, во сколько же обойдется в этом году отопление. Прошлая зима была теплой и промелькнула совершенно незаметно для бюджета только что поженившихся и снявших квартиру Айше и Кемаля.
Вообще начало семейной жизни в экономическом смысле удивило их обоих. У них оказалась масса лишних денег. Разумеется, ведь до свадьбы каждый из них оплачивал квартиру и так или иначе укладывался в получаемую зарплату. Когда выяснилось, что теперь вместо двух квартир им надо платить всего за одну, причем небольшую, и что имеющихся у них обоих столов, кресел, кастрюль и прочего их молодой семье более чем достаточно, они какое-то время легкомысленно чувствовали себя вполне обеспеченными. Айше даже бросила почасовую работу в частной школе, где она несколько лет давала уроки французского языка. Работа эта ей не нравилась, была утомительной и нетворческой, дети богатых родителей избалованны, капризны и ленивы. Преподавание в университете в сочетании с научной работой и писательством в свободное время нравилось ей гораздо больше.
Кемаль был рад, что жена оставила вторую работу, хотя вовсе не считал, подобно многим мужчинам, что замужняя женщина должна сидеть дома и заниматься хозяйством. Во всяком случае его Айше это никак не подойдет. Да и не смогли бы они прожить только на то, что зарабатывал он.
«Хорошо, наверное, быть богатым, – думал Кемаль, поворачивая регулятор отопительного котла, – можно не обращать внимания на погоду. И не вынуждать жену стоять у плиты, а покупать дорогие полуфабрикаты или ужинать в ресторане. И не думать каждый раз, что дешевле: ехать на машине или на автобусе… А что я могу при моей работе? Айше, конечно, не привередлива и никогда не станет жаловаться, но до этой зимы мы жили куда лучше. Приятно было бы осознавать, что она работает исключительно потому, что любит свою филологию и домохозяйкой быть не желает».
Мысли его вернулись к никогда не работавшей и как-то сводившей концы с концами сестре и ее проблемам.
– А чего она хотела от тебя? – Айше доставала чашки, и он понял, что, даже занимаясь разными делами в разных комнатах, они, как часто бывало, подумали об одном и том же. – Неужели правда в полицию обращаться собирается?
– Она хотела. Завтра к врачу пойдёт, потом в полицию собирается. Я ей сказал, что пока не стоит. Ничего же не случилось. Никто ее и слушать не будет. Нет события преступления. Она просила, чтобы ты к ним разок сходила.
– Я?! – от изумления Айше чуть не расплескала и осторожно поставила обратно на блюдце почти поднесенную ко рту чашку чая. – И что мне там делать?
– Ну, не может же она пригласить меня на золотой день! А ты другое дело. Они, как я понял, периодически приводят то дочек, то невесток. Элиф говорит, эти дамы давно хотели на тебя посмотреть.
