Его сомнения разрешились самым неожиданным образом.
– Счастливо, София. Нам еще надо к Сибел зайти и глянуть, не объявилась ли Дениз, – сказала Айше. И, не обращая внимания на Кемаля, направилась к лестнице мимо почтовых ящиков.
– До свидания, госпожа София, – в очередной раз попрощался сыщик, следуя за ней и ничем не выдавая своего удивления.
Дверь Софии, после ее очередной вежливой реплики, наконец-то закрылась. Айше мгновенно остановилась, и ее глаза за очками показались ему огромными.
– Может, поедем на лифте? – шепотом спросила она. – По крайней мере, никаких сумасшедших не встретим.
– Как хотите, – тоже шепотом ответил Кемаль. И, дойдя до первого этажа, они вызвали ленивый медлительный лифт.
– А она ни слова не сказала про гороскопы, – уже в кабине заметил он. – Не такой уж она одержимый астролог.
– Это странно. Видимо, она думает совсем о другом. И всерьез думает, если даже не говорит о гороскопах. И она лжет.
Глава 19. Перфекционистка
– Лжет? Вы так уверены?
– Я, конечно, не очень хороший психолог. Наверное, я зря это про нее сказала. Как-то само собой вырвалось. Я вообще-то всегда думала, что она не из тех, кто лжет.
– Да, вы это говорили. А почему вы решили, что она сейчас лгала?
– Не знаю. Показалось.
Они стояли рядом в кабине лифта и оба бессмысленно смотрели на загорающиеся на табло цифры: два, три, четыре…
– Странно, что в таком небольшом доме есть лифт, – просто чтобы что-то произнести, сказал Кемаль.
– Разве странно? Я как-то не задумывалась. Я же пешком хожу. А в том доме, – зная, что он сразу поймет, в каком, спросила Айше, – есть лифт или нет?
– Вы же там были.
– Ну и что? Я не помню. Мы шли по лестнице. Если он и есть, он, наверное, еще не работал.
– Совершенно верно: есть и не работает. Так что жертва и убийца им не пользовались.
Оказавшись у двери Айше, Кемаль начал прощаться.
– Перестаньте, – поморщилась она. – Не для того же вы поднимались сюда, чтобы сказать мне «до свидания». Еще не поздно. Проходите, поговорим. Вы же этого хотите.
– А говорите, что вы плохой психолог. Интуиция у вас удивительная.
Она распахнула дверь и увидела квадратик белой бумаги, по-видимому, подсунутый под дверь.
«Ай, что случилось? Где ты пропадаешь? Зайди обязательно! С.»
– Это от Сибел. Надо ей позвонить. Но очень не хочется.
– Не хочется – не звоните, – откликнулся Кемаль.
– Давайте выпьем кофе! – предложила Айше.
– С удовольствием.
Они переглянулись, одновременно вспомнив то единодушие, с которым они отказались от чая и кофе у Софии.
– А могли бы, между прочим, сидеть себе с комфортом и ждать, пока нам все подадут, – сказала Айше. – Правда, вам-то ничего не грозит: вы же в гостях.
– Почему же? Я прекрасно могу помочь. Я много лет живу один и привык все делать сам.
– Женившись, все мужчины от этого быстро отвыкают.
– Вовсе нет, госпожа феминистка. Я не отвыкну.
– Вы не можете знать заранее. Вдруг ваша жена будет образцовая домохозяйка, станет вас баловать и не позволит притронуться ни к одной кастрюле?
– Я ни за что не женюсь на образцовой домохозяйке.
– Вот как? – Айше с интересом подняла глаза от кофейных чашек, которые она доставала из буфета. – А разве это не мечта каждого мужчины?
– Это мечта не каждого мужчины, а только некоторых. Лично я с такой женой умер бы от скуки. А вы, наверно, развелись с мужем из-за того, что он пытался запереть вас на кухне?
– Нет, он не пытался. Это долгая и малоинтересная история, если вы имеете в виду причины нашего развода. Раньше я любила ее всем рассказывать, но это прошло.
– Извините, я не хотел задавать бестактных вопросов.
– А вы и не задавали. Говоря коротко, я развелась потому, что мой муж был ревнив и не признавал за мной права на самостоятельную жизнь. При этом я никогда не собиралась ему изменять или хоть в чем-то его обманывать. Но он установил за мной непрерывную слежку, устраивал сцены, не разрешал мне встречаться с друзьями без него. Даже с моим старым профессором! Я выдержала ровно месяц такой жизни, а потом ушла.
– Через месяц? Да вы героическая женщина, госпожа Айше! И вы не пытались изменить ситуацию?
– А как можно ее изменить? Только изменив его или себя. А человека не переделаешь.
Кофе уже начал пениться, и Айше стала разливать его по чашкам, когда раздался негромкий стук.
– Это в дверь стучат? – спросил Кемаль испуганно замершую Айше.
– Кажется, да. Я сейчас открою, – она так и не разлила кофе, а когда ставила джезву на стол, рука ее чуть дрогнула.
– Я с вами, – тут же направился в прихожую Кемаль, – а то вас опять кто-нибудь напугает.
Стук в дверь повторился.
– Кто там? – нетвердым голосом спросила Айше.
– Ай, это я, открывай! – услышала она в ответ и, мысленно обругав себя за беспочвенные и беспричинные страхи, открыла дверь.
– Ты что, не нашла мою записку? – начала Сибел, но замолчала, увидев, что хозяйка не одна. – Ой, добрый вечер. Я думала, у тебя никого нет.
Она подозрительно посмотрела на Кемаля.
– Это господин Кемаль, полицейский.
– А, – с облегчением вздохнула Сибел, – а я смотрю и не пойму, где я вас видела. Подумала даже, что забыла, как зовут знакомого. Как ваше расследование? Мой муж мне сказал, что ту девушку убили в нашей будущей квартире. Это правда?
– Да, госпожа Сибел, правда.
– Сибел, – решительно и серьезно сказала Айше, – я всё рассказала господину Кемалю. Всё-всё! – повторила она, чтобы дать подруге время собраться с мыслями. – И ты тоже должна сказать всю правду. Хотя бы здесь и сейчас. Это же не официальный допрос, понимаешь? Но от того, кто из нас и когда видел эту девушку, многое зависит. Это же расследование убийства, серьезное дело…
– Да-да, конечно, – как-то машинально ответила Сибел, проходя в гостиную. Кемаль заметил, что она быстро взглянула на наручные часы. – Только у меня совсем немного времени: я уложила младших и должна сделать еще кое-какие дела.
– Тогда, если позволите, я сразу задам вам несколько вопросов? – взял инициативу в свои руки Кемаль.
– Задавайте, – кивнула женщина. «Интересно, сколько ей лет? Как Айше или больше? Они учились в одном университете, но в разное время – как она сказала. Красивая женщина, хотя… по-другому красивая. Похоже, я теперь всех женщин буду сравнивать с Айше. Наваждение какое-то! Влюбился я в нее, что ли?» – но долго размышлять ему было некогда.
