– Значит, уже не могло. Впрочем, я тоже считаю, что мы проморгали ситуацию с хату. Но теперь об этом нет смысла говорить. У нас другая задача. Заманить русский спецназ в ловушку.
– Ты считаешь, это тебе под силу?
– А ты полагаешь, что нет?
– Пойми меня правильно, Абдул. Русские – очень сильный противник. Их спецназ подготовлен так, что способен преодолевать практически любые преграды ради решения задач, поставленных ему. Боевые группы имеют огромный практический опыт противостояния и с нами, и с ИГИЛ, и с многими другими формированиями, представляющими потенциальную угрозу для России. Возьми нынешний пример. Мы захватим вертолет, это несложно, перегоним его сюда. Возьмем русских штурманов, спрячем их. Сбросим информацию, где находится вертолет и штурманы. Организуем засады, задействуем все наши силы. А что дальше?
– А дальше мы выставим русским заведомо невыполнимые условия, вынудим их выслать сюда группу спецназа для освобождения штурманов. Вертолет им не нужен, это собственность ВВС Пакистана.
– Да, русские направят к нам свой спецназ. Ты прав, сюда прибудет та же самая группа, которая и раньше работала здесь совместно с хату. Но как именно будут действовать русские?
– Для начала они должны перебросить группу на плато Барми. Мы не станем препятствовать этому.
Дувани усмехнулся и спросил:
– А как ты воспрепятствуешь? Выставишь расчеты ПЗРК вокруг плато Барми? Это сейчас бесполезно. Русские прекрасно знают обстановку в регионе. Вертолет подойдет к плато на высоте в четыре с лишним тысяч метров, а хату возьмут под контроль территории вокруг Барми, дабы лишить расчеты возможности поразить русский вертолет при посадке. Но дело, Абдул, совершенно в другом.
– В чем же, по-твоему?
– Ты что же, серьезно считаешь, что русские не просчитают истинную цель операции? В Москве не поймут, что пилоты – приманка? Что твоя задача – уничтожение группы спецназа, которая должна выйти к нам для спасения своих офицеров? Во всем этом они разберутся и будут действовать соответственно. Как конкретно? Этого кроме них не знает никто. Но русские принесут с собой не один неприятный подарок, если не сказать большего. Будь уверен, они найдут способ спасти пилотов и нам нанести серьезный урон. Тебе не стоило браться за это дело, Абдул.
Правоту Дувани не признать было невозможно.
Хабитулла скривился и заявил:
– По-моему, ты, Карим, преувеличиваешь возможности русских. Да, конечно, их спецназ – это серьезно. Но и они не всемогущи. Сколько их групп нам удалось перехватить и уничтожить в районе Джелалабада? Три. Все они состояли из крутых профессионалов.
– Когда это было, Абдул? И какие группы удалось нейтрализовать? Разведывательные. Те, которые занимались сбором информации. Я не слышал, чтобы нам удалось хоть что-то противопоставить тем людям, которые буквально распотрошили сперва довольно крупный отряд Мирзади, а затем и целую группировку, которой командовал Фарди. Я не слышал, чтобы те русские бойцы понесли потери.
– Я взялся за это дело. Значит, оно будет доведено до конца. А то, что случилось с Мирзади и Фарди, к нашей операции отношения не имеет. Там было напрямую задето племя хату. Мы же оставим их без внимания. Нам нужно, чтобы русские вышли к месту засады.
– Понятно. Тебе хорошо заплатили, – проговорил Дувани.
– По-моему, ты начинаешь наглеть, Карим. Мы друзья, но я не потерплю подобных безосновательных обвинений.
– Ладно, Абдул. Не будем о деньгах. Вот ангар. Я должен приказать открыть ворота? На это уйдет минуты три.
– Где твои люди?
– Не видишь? А между тем они в нескольких десятках метрах от нас, практически напротив.
– На куполе ангара?
– Пара в кустах над воротами. Еще двое по сторонам. Растительность надежно скрывает их. Так приказать открыть ворота?
– Потом. Сейчас посмотрим ангар с вашей стороны, подходы к нему.
– Ты еще не решил, где держать русских штурманов и куда конкретно заманивать их спецназ?
– Ты угадал.
– Тут не нужно угадывать. Ты не стал бы так усердно осматривать аэродром, если бы планировал упрятать здесь только вертолет, никому, в принципе, не нужный, не считая командования ВВС Пакистана.
Хабитулла повернулся к Дувани.
– Если тебе все ясно, то подскажи, можно ли здесь устроить засаду?
Тот кивнул и ответил:
– Можно. Но не нужно.
– Почему?
– Местность, Абдул. Для того чтобы заблокировать аэродром – а без этого засады не устроить, – потребуется вся наша группировка, три отряда. За исключением тех двадцати человек, которые сосредоточатся в районе ангара. Сюда надо будет перебросить генераторы, прожекторы, колючку, видеоаппаратуру, разрушить все строения, включая казарму. Но даже это не даст стопроцентной гарантии успеха операции.
– Блокада аэродрома так необходима? Мы выставим шестьдесят воинов, чтобы только отследить проникновение вражеской группы, состоящей из десяти-пятнадцати человек? – Хабитулла повысил голос. – Что с тобой, Карим? Откуда такие панические настроения?
– Я не паникую, Абдул, а всего лишь реально оцениваю возможности и методы работы русского спецназа. Если штурманов разместить здесь, в ангаре, а наверху, сбоку, с тыла организовать позиции засады, то мы ничего не добьемся.
– Но спецназ должен вытащить своих соотечественников. Это значит, что он обязан действовать.
– Ты называешь меня паникером, а сам, похоже, сильно недооцениваешь русских. Не пойдут они на ангар, поймут, что это бесполезно.
– Почему бесполезно? Подавить охрану, открыть ворота.
– Ты совершаешь ту же ошибку, которую допустил и Фарди. Пока русские не будут точно знать, что их пленные офицеры находятся в этом самом месте, они просто никак не проявят себя. Еще, Абдул, не забывай о том, что русские практически никогда не получают задачи по одной цели. Если их спецназ придет сюда, чтобы вытащить пленников, то его командир наверняка будет иметь задачу и по уничтожению тех, кто захватил штурманов. Внешняя разведка России имеет в Афганистане обширную агентурную сеть. Она узнает о тебе и твоем формировании даже больше того, что известно тебе самому.
Хабитулла посмотрел на Дувани, затем обвел взглядом местность, увидел бетонный столб, лежавший в траве в тени старой чинары.
– А ну-ка пройдем туда, Карим.
– Ты же собирался посмотреть ангар.
– Пойдем. У нас есть время.
– Как скажешь.
Они прошли в тень дерева, присели на столб.
Хабитулла повернулся к Дувани и заявил:
– А теперь, друг мой, давай, объясняй, что с тобой?
– Ничего. Я же говорю…
– Что с тобой, Карим? Только честно. Я пойму. Помогу.
