– А что мне готовиться? Забрал оружие, сумку, вот и все.
– Добур сейчас далеко от тебя?
– Нет, рядом. Сидим, обсуждаем, как вести бой, если русские пойдут в прямую атаку.
– Он спокоен?
– Да, насколько может быть спокоен человек, которому предстоит сразиться с русским спецназом.
– Я бы хотел услышать его голос.
– Пожалуйста. – Дувани протянул трубку Добуру. – Тебя, Алим. Это господин Хабитулла. Ты поговори с ним, а я пройдусь, еще раз посмотрю – где, что и как.
– Да, Карим, конечно. – Добур взял аппарат с таким почтением, словно это был не телефон, а рука главаря банды. – Салам алейкум, господин Хабитулла.
– Дувани сейчас доложил мне, что в Панджи все готово. Это правда?
– Да, господин, готово. Карим Дувани пошел еще раз посмотреть.
– Значит, его сейчас нет с тобой рядом?
– Это продлится недолго.
– Алим, после отбоя отправляйся на проверку караула. Отойди от ангара якобы для того, чтобы посмотреть, насколько эффективно работают прожектора, найди укромное местечко, набери меня. Обсудим вопрос, как избавиться от ненужного балласта.
– Слушаюсь, господин.
– У тебя есть план?
– Наметки, которые необходимо обговорить с вами.
– Изложишь их. Завтра я буду в Панджи, посмотрю объект, сообщу тебе свое решение. Но учти, что сегодня у нас будет мало времени. Поэтому подготовься, доложи свои соображения кратко и быстро.
– Да, господин!
– Не боишься? – вдруг спросил Хабитулла.
Добур вздрогнул, но взял себя в руки и сказал:
– Нет, господин Хабитулла. Я готов выполнить любое ваше задание и умереть за наши идеи.
– А вот умирать не спеши! Сделать это ты еще успеешь. Ты должен решить ту задачу, которая уже стоит перед тобой. Потом, если не желаешь возвыситься, пожалуйста, умирай как угодно и сколько хочешь. – Хабитулла рассмеялся.
От этого смеха у Добура внутри похолодело.
– Я пошутил, Алим, – услышал он. – Надеюсь, ты понял это?
– Да, понял.
«Мне хорошо известно, к чему приводят подобные шутки», – подумал Добур.
– Пока все, Алим. До связи после отбоя. Я буду ждать звонка с двадцати двух часов.
– Да, господин Хабитулла. До связи. – Он выключил телефон как раз перед возвращением Дувани и отдал его ему.
– О чем вы говорили, если, конечно, это не секрет? – поинтересовался старый боевик.
– Какие секреты могут быть от тебя, Карим? Господин Хабитулла спросил меня о том же, о чем и тебя. Готов ли объект? Я ответил утвердительно. Он поинтересовался, боюсь ли я. Я сказал, что нет. Тогда господин Хабитулла приказал мне после отбоя лично проверить несение службы часовыми, а также отойти от объекта, дабы убедиться в эффективности работы прожекторов.
Дувани безразлично кивнул и сказал:
– Понятно. Проверяй. Это уже твоя обязанность. Завтра он официально заявит, что ты теперь командир отряда, и начнется у тебя новая жизнь. Только не вздыхай, Алим. Ты должен не грустить, а радоваться.
– Я радуюсь.
– По тебе этого не скажешь. Смотри, завтра не будь таким как сейчас, а то заменит тебя Хабитулла, на мои рекомендации не посмотрит. А что это будет означать для тебя? В лучшем случае ты будешь рядовым воином, в худшем… об этом и говорить нечего. Впрочем, есть и третий вариант – кухня. Не думаю, что ты горишь желанием вместо командира отряда стать там мальчиком на побегушках.
– Все будет хорошо, Карим.
– Ладно, сейчас девять часов вчера. Ты будешь строить людей, свободных от караула?
– Да. Я построю их внутри ангара, разрешу им выходить из него сегодня, возможно, и завтра. Потом свободные бойцы будут безвылазно сидеть в укрытии.
– А туалет?
– Воспользуются ведрами. Ведь они не должны передвигаться по территории.
– Ты хорошо запомнил мои слова.
– Я вообще способный ученик. В медресе считался одним из лучших.
– Хоп. Делай то, что задумал. Я пошел внутрь. Прошу меня не беспокоить.
– Конечно. Но я должен буду сказать бойцам, что по твоему приказу провожу вечернее построение.
– Да они уже сами все поняли.
– Ты так считаешь?
– А что тут считать, Алим? Ты бы не понял?
– Я бы не думал о постороннем.
– Поэтому на тебя и выпал выбор. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Карим. Спасибо тебе!
– За что?
– За все, сделанное для меня. Я этого никогда не забуду.
– Ну-ну!
На построение боевики вышли с неохотой, ленцой, кто в чем. Одни в форме и ботинках, другие в штанах, рубахах, сандалиях.
Добур бегло осмотрел это войско и заявил:
– Что это значит? Кого я вижу перед собой? Четверо еще похожи на воинов, а остальные? Бродяги со свалки! Или вы забыли, что служите? Разойдись! Построение через пять минут, и не дай Всевышний, кто-то будет одет не по форме. Я вам такую веселую ночь устрою, что надолго запомните, сброд!
Боевики тихонько повозмущались, но подчинились.
Через пять минут перед Добуром стояло уже настоящее подразделение.
– Вот так-то лучше, – сказал он. – Сейчас быстро в сортир, кто еще не успел, и всем спать. Если я в двадцать два десять увижу кого-нибудь бодрствующим, то отправлю этого ослушника на ночные работы. Занятие для него найдется. Разойдись!
Боевики привыкли подчиняться силе. Они увидели ее в Добуре, быстро разбрелись и в указанное время лежали на топчанах. Новоявленный командир выключил свет, оставил только дежурное освещение из двух слабых лампочек.
Убедившись в том, что его приказы выполнены, он вышел на площадку перед ангаром, проверил пулеметчиков, поднялся наверх. Трое боевиков находились в траншеях у прожекторов, за исключением того, который освещал местность перед нижним постом.
Пройдясь по траншее, он спустился к пулеметчику и сказал:
– Саид, я пройду до вышки, оттуда посмотрю, как светит ваш прожектор, не остается ли в секторе обстрела затемненных мест, затем проверю восток и запад. Так что ствол пока опусти.
– А что, Алим, смотреть? И так все видно.
– Ты слышал, что я сказал?
– А ты что, теперь наш командир?
– Это узнаешь завтра. Ты меня понял?
– Да иди, нам-то что. Не бойся, стрелять не будем.
Добур нагнулся к нему и заявил:
– Я, Саид, ничего не боюсь. Это ты теперь страшись моего гнева.
