– Он заслужил это.
Тело Али уже не дергалось.
– Хорошее начало. Так ты скоро и без русских уничтожишь весь свой отряд. Прибей еще вот этого. – Хабитулла указал на стрелка и крикнул Касари: – Хукам, посмотри, жив ли русский.
Помощник главаря оттащил в сторону Савостина, у которого была рассечена щека, разбит нос.
– Этот живой, но надо кровь остановить.
Хабитулла щелкнул пальцами, и к Савостину рванулся санинструктор. Он не имел медицинского образования, но мог остановить кровь, обработать и зашить небольшую рану, наложить шину или бинты.
Касари перевернул Корбина и увидел кровавое пятно у него на груди. Раненый штурман потерял сознание.
– Шайтан!.. Здесь, похоже, тяжелый случай.
– Тяжелый, но не смертельный, – проговорил Хабитулла. – Пуля прошла навылет. Однако нужен квалифицированный специалист. – Он повернулся к Бизани. – Я знаю, что у тебя в отряде нет врача. А в селении?..
– Есть фельдшер, господин Хабитулла. Старый Оман Кобар. Шаиста, его жена, по образованию медсестра. Дети их разъехались, они остались. В основном лечат местных, конечно…
Хабитулла в очередной раз прервал командира отряда, расположенного в Густе:
– Много говоришь! Хорошо, что в селении есть хоть какие-то медики. Что стоишь? Сюда их немедленно!
Бизани отправил боевика за медиками.
– Уберите мусор со двора. Стрелка под арест, – распорядился Хабитулла.
Бизани кивнул и вызвал боевиков охраны. Они унесли труп Али. Тот бандит, который стрелял в штурмана, сдал оружие и сам пошел в дом, где размещался караул.
– Ну где эти медики, Бизани? Ты своего человека в Кандагар послал, что ли? Даже оттуда врачи приехали бы скорее.
– Но, господин, прошло всего несколько минут.
– А если русский загнется?
– Не должен.
– Вот как? Ну тогда запомни, умрет раненый, и ты отправишься на небеса. Следом за ним.
– Не слишком ли вы грубы, господин Хабитулла? – довольно резко проговорил Бизани. – В первую очередь вы должны винить людей Гурбара, проморгавших освобождение штурмана от пут. Того воина, который так быстро среагировал на опасность, надо не наказывать, а поблагодарить. Вы, конечно, самый старший начальник во всей нашей группировке, но с проблемами, возникающими в отрядах, позвольте разбираться нам, непосредственным командирам.
Хабитулла увидел мрачные физиономии бандитов, подчиненных Бизани, и сдал назад.
– Ладно, Первиз, я погорячился, ты тоже. Все мы на нервах. Операция только началась, а мы уже несем потери. Да и план наш будет под угрозой, если штурман умрет.
Во двор вбежали запыхавшиеся мужчина и женщина.
– Ты фельдшер? – спросил Хабитулла у мужчины.
– Да, – ответил тот. – Меня зовут Оман Кобар. Со мной Шаиста, моя жена. Она медсестра.
Главарь указал на Корбина.
– Видишь раненого?
– Да.
– Так вот, Оман, ты ставишь его на ноги, или я приказываю убить вас с женой. Других вариантов нет. Зато есть все медицинские препараты и инструменты. При необходимости мои люди соорудят и операционную. Ты все понял?
– Перенесите раненого в дом и уложите на ровный стол. Все, что нужно для осмотра, у меня есть. Потом я скажу, нужны ли препараты и какие именно. Или попрошу время на последнюю молитву.
Бизани не стал дожидаться распоряжения Хабитуллы, окликнул боевиков. Те подняли капитана Корбина и занесли в столовую.
В это время санинструктор, служивший в банде, склонился над Савостиным, какое-то время возился с ним, потом доложил:
– С этим человеком все в порядке, господин. Кровь я остановил, рану обработал. Надо бы зашить ее, но это не на улице.
– Тащите его в подвал, в камеру, – приказал Хабитулла боевикам и обратился к санинструктору: – Там ты зашьешь рану и обработаешь ее еще раз, как следует, чтобы не загноилась.
Бандиты отволокли Савостина в подвал, в камеру, бросили на топчан.
Санинструктор спрятал в кармане ампулу с обезболивающим. Ведь это был наркотик, который он привык принимать сам. Бандитский эскулап по живому наложил четыре шва, обработал рану, вколол капитану снотворное.
Охранник, уже находившийся на дежурстве, закрыл двери и уселся на табурет.
Хабитулла зашел в столовую, где работали фельдшер и его жена.
Женщина что-то сказала мужу.
Тот взглянул на главаря банды и заявил:
– Попрошу оставить нас наедине с раненым. Здесь не должно никого быть!
– Это мой дом.
– Да, конечно. Этот раненый тоже ваш. Может быть, вы сами и займетесь им, господин Хабитулла?
– Ты как разговариваешь со мной, пес?
Фельдшер выпрямился и проговорил:
– Если я пес, то у вас нет медиков. Мы не будем лечить этого человека.
Хабитулла сжал зубы, затем неожиданно ухмыльнулся и сказал:
– А ты с характером, фельдшер. Работай, я уйду. Без моего разрешения усадьбу не покидать! Постарайся сделать так, чтобы русский выжил. Гарантирую достойное вознаграждение.
– Я вижу вас впервые, – сказал Кобар. – Вы странный человек, господин Хабитулла. То оскорбляете нас и грозите казнью, то обещаете вознаграждение. Вас сложно понять.
– А это и не требуется, фельдшер. Ничего странного в моем поведении нет. Вылечите русского – будете вознаграждены, нет – умрете. Все просто и понятно. Но ладно, не буду вам мешать. Предупреждение насчет выхода из усадьбы в силе. Я до вечера буду здесь.
Кобар не ответил главарю банды, вновь склонился над раненым. Жена его набрала из чана воды, сунула в нее кипятильник. Разжигать очаг было бы слишком долго.
Хабитулла посмотрел за ее действиями и вышел в коридор.
Там стоял помощник.
– Ну и что, господин Хабитулла? – спросил тот. – Как здоровье русского?
– Не знаю, но уверен, что медики сделают все возможное, чтобы он выжил. Не думаю, что они хотят, чтобы им перерезали горло как баранам.
– Как барану и овце, – уточнил помощник.
Это замечание развеселило Хабитуллу.
– Верно говоришь, Хукам. Ничего, ранение сквозное, выживет. Хорошо еще, что так закончилось. Но плохо другое.
– То, что с самого начала пошли проблемы?
– Причем серьезные проблемы. Ведь из-за пары идиотов, которыми командует Бизани, мы сейчас могли лишиться половины отряда и штурманов. А это был бы полный провал, крах всего дела, Хукам.
– Но ведь, хвала Всевышнему, обошлось.
– На этот раз да. Но мы только в начале пути.
