Несколько секунд она боялась пошевелиться. Ее словно паралич сковал.
Алексей смущенно кашлянул. Слабонервные тут все какие-то.
– Спокойствие, девушка, это не налет, – нескладно пошутил он, вошел в помещение, бегло осмотрелся.
Комната не маленькая, но и не особо большая. Она плотно заставлена стеллажами. Книги на полках, на полу, на столе у задернутого окна.
Барышня глубоко вздохнула, вышла из оцепенения.
– Приказываю не бояться! Все в порядке. – Алексей улыбнулся.
Девушка расслабилась, но продолжала следить за ним.
– Здравствуйте, – сказал он. – Прошу прощения за то, что напугал вас. Работа у меня такая.
– Здравствуйте, – пробормотала девушка.
Голосок ее был приятный, хотя не разливался колокольчиком.
– Вам по должности положено пугать людей?
Он показал ей удостоверение.
Она недоверчиво помотала головой и сказала:
– Да, действительно. И после этого вы приказываете мне не бояться?
– До этого, – поправил ее Алексей. – Вам есть что скрывать от органов?
– Нет, я так не думаю. – Она шумно выдохнула. – В следующий раз, когда подойдете к двери, как-нибудь обозначьте свое приближение, хорошо? Посмотрите, что вы натворили! Эти книги и так на ладан дышат. – Она опустилась на колени и стала собирать ветхую печатную продукцию.
Алексей устыдился, пристроился рядом, стал помогать ей. Книги действительно буквально рассыпались в руках. Максим Горький, Лев Толстой, Чехов, Некрасов. Старые журналы «Вокруг света».
– Еще раз прошу меня простить. – Он был само смирение. – Я действительно не хотел. Я больше не буду, честное пионерское.
– Нет, не видать вам прощения. – В глазах девушки блеснул лукавый огонек, но быстро потух.
– Вы работаете в библиотеке?
– Да, работаю. Пытаюсь упорядочить то, что есть, отделить обязательную литературу от развлекательной, навести хоть какой-то порядок.
– И зовут вас?..
– Соколовская Елизавета Петровна. – Она поднялась, стала ставить книги на полки. – Я не местная, приехала в город в конце мая.
– А меня зовут Алексей. Вы комсомолка?
– А как же иначе? – Она удивленно хлопнула ресницами. – Конечно, комсомолка, могу билет показать. Вы почему принюхиваетесь? – Девушка немного растерялась.
– Знаниями пахнет, – объяснил Алексей. – Но я еще и присматриваюсь.
– Зачем?
– Просто вы очень красивая, а работаете так упорно, будто нисколько не хороши собой.
Девушка прыснула, чуть опустила голову и заявила:
– Скажете тоже. Я самая обыкновенная.
– Не спорьте. Со стороны виднее. – Алексей еще раз осмотрелся и спросил: – Откуда здесь все это, Лиза? Я вижу в основном книги, выпущенные советскими издательствами. Не думаю, что такое дело поощрялось немецкими оккупационными властями.
– Согласна. – Она махнула кудряшками. – Держать при немцах такую школьную библиотеку было бы несколько странно и очень страшно, наверное. Недавно я сожгла во дворе целую кучу книг. Конечно, варварство, но туда им и дорога. «Майн Кампф» Адольфа Гитлера, цитатник Геббельса, переведенный на украинский, биография Петлюры, работы Бандеры, Мельника, Коновальца.
– Вы все сделали правильно. Данную издательскую продукцию нельзя называть книгами.
– А то, что вы видите, появилось совсем недавно. Люди приносили. У кого-то в подвалах да на чердаках что-то сохранилось, учителя по крохам собирали. Часть из райкома привезли. Были поставки из восточных областей.
– Вы тоже не местная?
– Из Макеевки, – сказала девушка. – Это маленький городок недалеко от Сталино. Я окончила библиотечный факультет педагогического института перед войной. Сейчас мне двадцать семь, хотя все почему-то дают меньше. – Она смутилась и заалела. – Наверное, потому, что не столкнулась со всеми ужасами войны, сидела в эвакуации в маленьком городке на Урале. А сейчас стало совестно, приехала оказать пользу людям. У меня родственники на улице Садовой, у них и живу.
Уходить Алексею не хотелось. Он помог девушке расставить книги, починил тумбу стола, из которой вываливались выдвижные ящики. Рабочий день закончился, можно позволить себе чуток отдыха.
– Допоздна вы засиделись, Лиза. Заканчивайте со своей приборкой, я провожу вас. Неспокойно в городке в темное время суток.
– Да тут и в светлое не больно-то радостно, – заявила она. – В платочке приходится ходить, надевать на себя что-то невзрачное. Но здесь не все люди плохие, Алексей, много и хороших. Они натерпелись от немцев. А до этого двадцать лет жили под поляками. Хорошо, я сейчас соберусь. – Девушка заторопилась. – Только пыль с полки вытру, а потом разрешу вам меня проводить. Честное комсомольское, я еще ни разу не ходила в этом городе под охраной.
Они покинули здание через несколько минут. Директриса еще не ушла, сидела в учительской, что-то писала при свете настольной лампы.
– Я ухожу, Галина Николаевна, до завтра, – попрощалась Лиза.
– Вижу, вы не одна. – Женщина вяло улыбнулась. – Надеюсь, вы не арестованы? Мне будет трудно найти вам замену.
– Ничего, Галина Николаевна, найдете, – поддержал Алексей шутку. – У нас незаменимых нет.
На улице было тихо. Городок вымер, хотя до начала комендантского часа оставалось время. Весьма странно, но ни войной, ни опасностью в этот вечер не пахло. На небе сияли звезды и нереально желтела луна. Прохожих почти не было.
Они перешли дорогу, двинулись на восток. Улица Садовая находилась через два квартала.
– Временами жутко надоедает сидеть в четырех стенах, – пожаловалась Лиза. – А пойти некуда, да и страшновато. Вот и торчу в школе. Вы ведь тоже учились? – пошутила Лиза.
– Нет, – с серьезным видом отозвался Алексей. – Не был ни пионером, ни октябренком. Сколько себя помню, всегда носил погоны и наводил ужас на школьных библиотекарей. Вообще-то учился, Лиза. Школа была большая, вычурная, каменная, находилась на Выборгской стороне города Ленинграда.
– Господи, как я вам завидую, – проговорила Лиза. – Ленинград – это так красиво и романтично.
– Не думаю, что люди, пережившие блокаду, разделяют это мнение.
– Простите, – взмолилась Лиза. – Я не это имела в виду. Я столько читала про Ленинград, про его памятники, музеи, богатую историю. Ведь именно там все и начиналось…
– Если хотите, могу провести вам экскурсию, заочную, так сказать. Хотя не скажу, что в детстве я был силен в музеях и памятниках. Нас больше привлекали дворы-колодцы, лазанье по подвалам и чердакам.
– Понятно. Давайте пойдем быстрее. Мне эта темнота совсем не нравится. Надо выспаться. Завтра снова рано вставать, а надо еще возиться по дому.
