Утром сюда приходила машина с вооруженным водителем, отвозила Ольгу Дмитриевну на работу. Сегодня еще не подоспела – рано.
Капитан пробился через калитку, бросился к дому, взбежал на крыльцо. Там уже толпились люди. Под крыльцом валялся труп с раскинутыми руками, молодой светловолосый парень в стареньком пиджаке, с красной повязкой на рукаве. Дверь слева в пристройке была распахнута. Из нее торчали босые ноги.
Хатка была небольшой, но уютной. Светлица, спаленка, кухня в задней хозяйственной части.
В дверном проеме, ногами в спальню, головой в светлицу, лежал мертвый капитан Рыков, помощник коменданта Глазьева. Когда снаружи разгорелась стрельба, он натянул портки, схватился за пистолет, но выбежать из дома не успел.
Дверь упала под тяжелыми ударами, и бандиты щедро облили несчастного капитана горячим свинцом. Он рухнул на порожке, обливаясь кровью. В него всадили не меньше автоматного магазина. Лицо исковеркано, разбиты черепные кости, все тело превратилось в рваные лохмотья. Табельный пистолет валялся под рукой. Бандеровцы не забрали его, видимо, у них хватало своего оружия.
Из спальни доносился тоскливый вой. У Ольги Дмитриевны наступило небольшое помутнение. Ее не тронули! Не убили, не избили, не изнасиловали.
Она успела накинуть на себя какую-то одежду, завернулась в одеяло и сидела в углу, прижавшись к стене. В эту минуту докторша ничем не походила на сильную и независимую женщину. Ее трясло, тоскливый бабий вой рвался из груди. Иногда глаза останавливались на босых пятках любовника.
В комнату ворвался комендант Глазьев с вытаращенными глазами, изумленно уставился на женщину.
– Ольга Дмитриевна, дорогая, – только и смог он вымолвить. – А почему вы у нас, собственно… живая?
Она понятия не имела, почему так вышло.
Алексей отправил своих людей во все концы добывать информацию, сам остался в хате.
Комендант расточал проклятья, бледнел, зеленел, потом обрастал багрянцем. Он грубыми пощечинами привел в чувство Ольгу Дмитриевну, дал ей воды.
Ее трясло уже меньше, вернулся дар речи, хотя и неуверенный.
– Вчера я очень устала. Капитан Рыков привез меня домой… и остался здесь. Нас разбудили выстрелы. Я перепугалась. Боренька… прошу прощения, капитан Рыков выпрыгнул с пистолетом из кровати. Но тут загремела выбитая дверь, и стрелять начали уже в доме. Я ничего не помню. Вроде кто-то смеялся. Ко мне подошли какие-то личности, от которых разило чем-то затхлым. Я зажмурилась, думала, что сейчас убьют. Но меня только треснули по затылку и обложили матом. Потом старший, лица которого я не видела, крикнул, что надо уходить. Бандиты убежали.
Смерть продолжала свою обильную жатву.
Прибыли санитары, вынесли тела. Осматривать в доме капитану было нечего. Поиском следов преступников должны были заняться его товарищи.
– Одевайтесь, Ольга Дмитриевна, – процедил Глазьев. – Мы отвернемся. Поедете с нами в комендатуру.
– Но мне в госпиталь надо, – проговорила женщина, которая уже частично вернулась в норму. – Там же не смогут без меня.
– Успеете в свой госпиталь, – отрезал комендант. – Собирайтесь!
Злоба душила не только коменданта, который посматривал на офицера контрразведки СМЕРШ с еле прикрытым злорадством. Дескать, ну и как оно? Тебе нравится работать в реальных условиях?
Выходит, бандиты опять воспользовались лазом, и никто их не заметил. Они просочились в город, провели показательную акцию и спокойно ушли. Но ведь патрули не могли их не заметить. Уже светало!
Бледную женщину увели, у нее подкашивались ноги. Санитары с постными минами укладывали на носилки тело капитана Рыкова. Дом опустел.
Алексей осмотрел спальню, заглянул на кухню. Во дворе и окрестных хатах работали его сотрудники и младшие офицеры госбезопасности.
Лева Березин ковырялся под крыльцом, очерчивал окружность вокруг подошвы, отпечатавшейся там, поднял мучнистое лицо.
– Вот так и живем, товарищ капитан из контрразведки. Теряем людей. Бандиты за офицеров взялись. Сегодня Рыков, вчера Ткачук. Я уже привыкаю к тому, что смерть может прилететь к кому угодно. Оглянуться не успеешь.
– Тебе не кажется, что это напоминает демонстративное издевательство? Над нами глумятся, дают понять, что никто из представителей новой власти не застрахован. Соседи что-нибудь видели?
– Говорят, что нет. – Лева пожал плечами. – Обычная история. Когда начинается пальба, люди теряют зрение, слух, уходят в анабиоз. Хотя некоторые могли все видеть и даже участвовать. Какой нам прок от их показаний? Ворвались несколько вооруженных людей, учинили пальбу, оставили трупы и смотались. С другого конца надо рыть, сам понимаешь.
– Странная история, не находишь? Почему Антухович не тронули?
– Да, это очень странная история, – согласился Березин. – Вижу несколько объяснений. Одно из них так и напрашивается. Но не хочу рубить с плеча. Смотри-ка, – заявил Лева. – Твой сотрудник добыл какого-то человечка.
Волков втолкнул на участок небритого мужчину в длинной рубашке и короткой безрукавке. Тот семенил по дорожке, облизывая губы, воровато смотрел по сторонам, угодливо улыбался.
– Куприян Пушкарь, – проговорил Максим. – Электриком трудится. Местный, проживает на улице Булыжной. Обрыв устранял, обгорели изоляторы на трансформаторе. Ну, рассказывай, Куприян, что ты видел полчаса назад.
– Так оно ж… – Мужчина нервно мял картуз, косил по сторонам. – Нагрузка, наверное, пошла сильная, щиток сгорел, а я дежурил ночью. Пошел по линии, нашел повреждение, а там кусты сразу за будкой. Видел, как трое перебежали Черкановскую улицу, вроде без оружия…
– Где это было? – перебил его Алексей.
– А вот аккурат напротив храма, который ваши закрыли. Там же кусты кругом, деревья. Вот из этой зелени они и выбрались, дорогу перешли да в каком-то переулке исчезли. Еще толком светать не начало, я их даже не рассмотрел.
– Почему не сообщил куда надо? – спросил Алексей.
– Пан офицер, ради Христа!.. – взмолился мужчина. – Идут себе хлопцы. О чем сообщать? Комендантский час уже кончился. Может, на работу шли или еще куда. Оружия я не видел.
– И вообще твоя хата с краю, – пробормотал Алексей.
– И хата с краю. – Дядька согласно закивал и вдруг как-то смутился. – А потом пальба, страх, ужас!..
– Ты штаны обмочил и в кусты спрятался, – проворчал Волков.
– Так что ж вы хотите, паны офицеры. – Электрик грамотно демонстрировал бездну страдания. – Я же не военный, простой человек. Минуты три прошло, и они обратно побежали, в те же кусты, откуда вышли.
– Напротив церкви? – уточнил Алексей.
– Ага, напротив нее. Один автомат под плащ запихивал, по сторонам зыркал. Худой такой, нос длинный, волосы светлые под картузом. Больше ничегошеньки, паны офицеры, Христом клянусь.
