Мичманы обитали в четырехместных каютах и уже имели возможность разбавлять скудное личное время на свое усмотрение.
Младшие офицеры жили по двое и освежали свое бытие телевизорами, плеерами, ноутбуками и прочими замечательными вещицами, способными раскрасить серые будни во все цвета радуги.
Старший комсостав кучковался в своем коридорчике. Каждый проживал в отдельной каюте и устраивал быт на свой вкус. Кто-то в свободное от вахты время отсыпался, кто-то смотрел фильмы, кто-то читал книги, кормил семечками ручного хомяка или разговаривал с умным попугаем, содержание которого сравнимо с обслуживанием «Боинга».
Но имелось на всех кораблях нечто, негласно объединяющее всех моряков в единое братство. Этим нечто был спирт, который на флоте называли «шилом».
Находясь в пункте базирования, каждая служба исправно пополняла его запасы. Особенно тщательно это делалось перед боевым походом, ибо любой выход в море мог затянуться на долгие месяцы.
Во-первых, его успешно употребляли внутрь, дабы расслабиться и хотя бы в фантазиях перенестись с железной коробки в более приличные условия. К примеру, на Канарские острова. Или в березовую рощу посреди средней полосы России.
Во-вторых, «шило» в военной среде было единственной устойчивой валютой. Эквивалентом простых товарно-денежных отношений между членами экипажа корабля, а иногда и между экипажами двух кораблей.
Рубль, как денежная единица, не котировался, и виноват в этом был тот, кто довел инфляцию в нашей стране до неприличных масштабов. Между «шилом» и рублем лежала целая пропасть, в которой значились вино, тушенка, сгущенка, вобла и еще с полдюжины товаров из корабельных кладовых.
К доллару с евро относились презрительно, и причина крылась вовсе не в патриотизме. Просто другую «валюту» в любой подходящий момент можно было выпить или съесть. А что делать с зелеными или розовыми бумажками? Хранить в тумбочке до возвращения к «стенке» базы было боязно из-за постоянно меняющегося курса. Вот и не доверяли им моряки.
«Шила» на корабле имелось много. Поменьше, конечно, чем на подлодках – подводники в этом плане считались зажиточными буржуа. Однако «Адмирал Невельской» имел атомную энергетическую установку, а там, где идет процесс деления атомов, спирт всегда течет бурной речкой. Месячная норма официального расхода по регламентирующим документам превышала полтонны, не считая чистейшего медицинского спирта, которым обеспечивался немалый медицинский блок. Одним словом, подводникам завидовали, а моряков «Невельского» провожали почтительными взглядами.
За «шило» договаривались о полной замене на вахте, о ремонте оборудования. В обмен на него можно было запастись продуктами или обзавестись новой формой с вещевого склада.
На военных кораблях за его хранение всегда отвечал старший помощник командира, но напрямую к старпому практически не обращались. Спасительный горячительный напиток просили у помощника командира по снабжению, у механика, минера, начальника радиотехнической службы, начальника связи и других «проспиртованных» офицеров.
Спецназовцы ничего и ни у кого просить не собирались. Тот короткий срок, на который судьба забросила их на крейсер, они намеревались обойтись собственными запасами. Для подобных случаев в группе имелся свой «старший помощник», отвечавший за закупку и хранение «огненной воды». И им, конечно же, был капитан Жерин.
– Вам сколько на вечерок? – звякнув дорожной сумкой, заглянул в каюту командира группы Андрюха.
Соколов с Костиным переглянулись.
– Давай пару, – неопределенно сказал майор.
Жерин отработанным движением выудил из недр сумки две бутылки хорошей водки и сунул их под подушку нижней кровати.
– Закуска нужна? – спросил он.
– Своя имеется, – ответил Владислав.
– Смотрите, а то у нас полно.
– Спасибо, кормилец, – поблагодарил Соколов. И предупредил: – Аккуратнее там, не «светитесь» в коридорах и на палубе.
– Обижаешь, начальник!..
Глава девятая
Селение Джир-эль-Гам – Турция
Нейтральные воды Эгейского моря – Греция
Борт МРК «Точный»
Наше время
С наступлением сумерек в Джир-эль-Гаме началась подготовка к отправке очередной партии «материала» к сирийско-турецкой границе. Пленникам принесли воды и заставили тщательно отмыть следы пребывания в грязном подвале. Затем приказали надеть простенькую, но свежую одежду, сытно накормили. Около десяти вечера всех вывели во двор, связали руки.
Врач Белал Махаб сделал каждому пленнику инъекцию дешевого снотворного препарата, чтоб те не беспокоили во время перевозки.
Потом всех распределили по трем внедорожникам с таким расчетом, чтобы в каждом, помимо водителя, находился вооруженный охранник. В первой машине справа от водителя поехал сам Самир Абуд. В последней старшим уселся его помощник – Юнес Таиб.
В путь отправились ровно в десять вечера. До границы было недалеко, однако ехали долго, так как пользовались не асфальтированными трассами, а малопроезжими грунтовками. Территорию северо-восточнее Джир-эль-Гама контролировали вооруженные группировки ИГИЛ – шансов напороться на псов Асада или русских было мало, тем не менее так было надежнее.
До пункта пограничного контроля добрались под утро. В этом высокогорном районе имелся единственный пограничный переход, охраняемый турецкими силовиками. Со стороны Сирии когда-то тоже действовал пропускной пункт, но с некоторых пор от него остались одни развалины.
За полтора километра до пограничного пункта машины свернули с грунтовки и остановились в придорожных кустах. Местность была пустынной – вокруг ни одного населенного пункта. Лишь в семи километрах к востоку располагалось небольшое селение курдов.
Юнес покинул свою машину и подошел к полевому командиру.
– Ждем девяти часов? – спросил он.
– Да, наш знакомый капитан должен заступить на дежурство ровно в девять, – ответил тот, подпаливая сигарету. – Нам же следует подъехать к шлагбауму в половине десятого. Раньше там лучше не появляться.
Помощник глянул на часы. До девяти оставалось более полутора часов.
Сегодняшний вечер в подвале двухэтажного дома разительно отличался от других вечеров. За несколько дней пленные российские бойцы привыкли к тому, что в районе семи часов в каждую клетушку приносили ужин – небольшой кувшин с козьим молоком и пару кукурузных лепешек, после чего оставляли в покое до утра. А сегодня, помимо всего, угостили фруктами, почему-то подали бадью с водой, таз, мыло и велели помыться. Потом переодели в чистое и повели во двор.
«Неужели на казнь?» – У Осипова от этой мысли перехватило дыхание, однако, осмыслив ситуацию, он слегка успокоился.
Во-первых, все показательные казни бородатые отморозки проводили днем, при солнце, чтобы осталась качественная видеозапись о проделанной «героической работе».
