– Прошу прощения за беспокойство, – включил он свет в небольшой гостиной.
Из спальни донесся шорох, и мужской голос встревоженно спросил:
– Кого там черти принесли?!
– Хм, занятно ты, Белим, встречаешь гостей, – по-доброму засмеялся Агон.
– Простите, босс, не узнал, – появился тот в гостиной, натягивая на себя футболку.
– Ты один?
– Не совсем, – смутился Дибра.
– Извини, что я не вовремя.
– Ничего. У вас какое-то дело?
– Да, – показал торчащую из кармана бутылку Бардулла. И добавил: – Я покурю на балконе…
Улыбнувшись, доктор вернулся в спальню и подошел к накрывшейся с головой одеялом девушке:
– Ну, чего ты так перепугалась?
– Я же говорила, что не стоит этим заниматься перед операцией.
– Поверь, нашему боссу абсолютно все равно, чем мы тут и когда занимаемся.
– Зачем он пришел? – шепотом спросила Эра.
– Ему надо обсудить со мной кое-какие детали предстоящей работы.
– Посреди ночи?!
– А что в этом такого? Его голова постоянно занята нашими проблемами.
– Мне уйти?
– Я очень сожалею, Эра, но этот разговор может затянуться на пару часов. И тебе лучше при нем не присутствовать.
Она мгновенно соскочила с кровати и принялась лихорадочно натягивать на себя одежду.
– Не обижайся, милая, – подойдя сзади, обнял ее молодой человек.
Она не ответила.
Тогда он поцеловал ее в шею и зашептал в самое ухо:
– Я уже договорился с боссом о нашей с тобой поездке в город.
– Правда?! – обернулась она.
– Честное слово! Он пообещал отпустить нас сразу после окончания работы с этой партией «материала».
Улыбнувшись, она чмокнула его в губы и незаметно пробежала через гостиную к выходу в коридор.
Дождавшись ее исчезновения, Бардулла вернулся с балкона в гостиную, поставил на столик бутылку и, как ни в чем не бывало, произнес:
– Тащи широкие бокалы! – И лимон…
За час, проведенный за столиком под горевшим бра, они выпили почти всю бутылку. Доктор оказался неплохим хозяином – в его холодильнике были свежие фрукты и козий сыр. Виски шел под такую закуску отменно.
Белим впервые запросто пил с боссом. До сего дня общаться с ним приходилось довольно часто, иногда, выслушав обстоятельный доклад о проделанной операции, тот угощал его выпивкой. Но среди ночи, да еще в одном халате и босиком, Бардулла впервые заявился к нему и предложил составить компанию.
«Тоскливо мужику в одиночестве, – думал Белим, слушая рассказ Агона о своей жизни. – Ни жены, ни детей. А я даже не знаю, была ли у него вообще когда-нибудь семья…»
Бардулла всегда выглядел подтянутым и одетым с иголочки – как удачливый бизнесмен или чиновник новой волны. В холодное время года носил кашемировое полупальто, под ним – новенький дорогой костюм с белоснежной рубашкой и однотонным галстуком. Летом предпочитал легкие брюки и те же светлые рубашки. В любое время суток одежда была чистой и наглаженной. Общаясь с сотрудниками и подчиненными, он держал приличную дистанцию: никаких отступлений от официоза, ни одного намека на панибратство.
Но сегодня перед Белимом сидел совсем другой человек: бывший вояка, уставший от забот, нервной работы и одиночества, желающий простого общения и понимания. Кажется, ему понравилось общество доктора, и после третьей рюмки он даже предложил перейти на «ты».
– Скажи, а ты когда-нибудь проводил операции на сердце? – спросил Агон, подходя к открытой балконной двери и закуривая.
– Несколько раз ассистировал, а самостоятельно – нет, – ответил Белим, несколько удивленный таким вопросом.
– Это очень сложно?
– Да, это самые трудоемкие и ответственные операции в хирургии, если не считать работу нейрохирургов.
– Мы могли бы в наших условиях освоить извлечение и сохранение этого органа?
– Ничего невозможного нет, – задумчиво проговорил доктор. – Но понадобятся приличные затраты на дополнительное оборудование. А главное – придется расширить штат медицинского персонала. Почему ты спросил об этом?
– Видишь ли… заказчики не раз интересовались, почему я не поставляю этот орган. В год через нас проходит больше сотни доноров: мы извлекаем их почки, легкие, печень, суставы, кости… А сердца закапываем вместе с останками на лесной делянке. Непозволительная расточительность! А могли бы получать за каждое приличную сумму.
Признаться, Белим и сам давно размышлял над этим вопросом. Взвешивал все «за» и «против»; подсчитывал, во сколько обойдется попытка его решения. Когда он только начинал работу на вилле, то тоже имел ряд сомнений и побаивался: получится ли извлекать почки, печень и прочие органы?..
Получилось. Так зачем же останавливаться на достигнутом? Почему не идти вперед?
– Даже если ты закупишь все необходимое оборудование и укомплектуешь квалифицированную бригаду, то некоторое время все равно придется потратить на обучение, – сказал он. – Изъять из «материала» сердце – лишь половина дела. Другая половина – доставка его заказчику в полной сохранности и пригодности к трансплантации.
– Знаю, что задача не из простых, – согласился Бардулла. – Если бы было по-другому, я не стал бы изначально отказываться от выгодных продаж. Но, прежде чем принять такое важное решение, я должен услышать от тебя одну важную вещь…
Договорить хозяин виллы не успел. Дверь апартаментов внезапно распахнулась, ночная тишина сменилась топотом, возней и странными хлопками.
Оба одновременно обернулись на шум и почти сразу же упали на пол – по стенам защелкали пули.
Хирург лежал, обхватив руками голову.
Агон, словив грудью отрикошетивший свинец, хрипел:
– Кто позволил?.. Почему вы здесь?..
Человеческий организм – очень противоречивый механизм. В каких-то случаях он удивительно живуч, в других – хрупок и беззащитен. На самом деле лишить человека жизни одной пулей непросто, если, конечно, она не прилетает в голову. Смертельно опасных точек на теле немного: сердце, аорта, горло. После любого другого единичного ранения в тело большинство людей выживает. Выжил бы и Бардулла.
Понимая это, Докич хотел добить его из громкого «калаша», но Соколов остановил:
– Не шуми! Спроси прежде, кто он?
– Как твое имя? – опустился тот на колено.
– Агон… Агон Бардулла. Что вам нужно?
– Тот самый, – поднялся серб. – Хозяин бизнеса по извлечению органов.
В гостиной прозвучал последний хлопок «Вала», и Бардулла замолчал навеки.
