Все, кроме Брайана: он решил задачу через минуту после того, как ее задали. В колледже ему уже становилось так же скучно, как и в школе. На занятиях почти все время приходилось ждать, пока остальные его догонят. Эти жалкие тупицы смотрели на него сверху вниз, словно на какого-то урода. Все они были на четыре-пять лет старше его, и большинство – на голову выше, временами он чувствовал себя карликом. И это была не просто чрезмерная мнительность – они действительно его недолюбливали, он в этом не сомневался. Считали, что таким маленьким здесь не место. Ну и завидовали тоже: он выполнял задания намного лучше и быстрее их. Интересно, каково было учиться тем, кто действительно умел думать: Тьюрингу, Эйнштейну, Фейнману?
Он взглянул на экран и едва не застонал: девчонка опять запуталась. Смотреть противно. Он незаметно придвинул к своему терминалу карманный калькулятор и быстро набрал зашифрованную команду. В окне на экране появилась колонка итальянских глаголов, и он принялся просматривать их, запоминая те, которые еще не знал.
Брайан уже давно догадался, что в школе все компьютеры прослушиваются и все вводимые в них данные записываются. Это стало ему очевидно по вопросам, которые задавали учителя: некоторые вещи они могли узнать только таким тайным способом. Обнаружив это, он взял за правило использовать школьный компьютер только для решения школьных задач.
Позже, в колледже, он заметил, что все преподаватели, особенно доктор Бетсер, совершенно убеждены, что каждое их слово – золото, и очень огорчаются, когда замечают, что во время их лекций он играет в компьютерные игры или работает с какими-нибудь базами данных вместо того, чтобы уделять им все свое внимание. Но всегда можно что-нибудь придумать. Если бы все компьютеры в аудитории были соединены кабелями, изменять направление потоков информации было бы труднее – а может быть, и легче. Но здесь использовали узкополосные инфракрасные линии связи, и всю комнату заполняли невидимые сигналы. Каждый терминал был снабжен СИДом – светоизлучающим диодом с цифровым управлением, который передавал информацию по каналу с низким уровнем помех. А фотодетектор принимал сигналы, на которые был настроен. Брайан вышел из положения, соорудив перехватывающее устройство, которое замаскировал под карманный калькулятор. Лежа рядом с компьютером, оно перехватывало поступающий сигнал и снова транслировало его. Таким образом Брайан получил возможность делать все, что хотел, и никто об этом не знал. То, что было на его экране, предназначалось только для его глаз! Allattare – накормить, кормить грудью… Allenare – тренироваться…
Прислушиваясь вполуха к тому, что происходило в аудитории, он смутно уловил в голосе доктора Бетсера хорошо знакомые ему усталость и раздражение.
– … Вы плохо представляете себе, как производятся последовательные приближения. Если вы не поймете эту важнейшую вещь, потом вам станет еще труднее. Брайан, покажите, пожалуйста, как это делать правильно, чтобы мы могли двигаться дальше. А с вами, Ким, я хотел бы поговорить после занятий.
Брайан отложил калькулятор в сторону, и итальянские глаголы исчезли. Он взглянул на экран и сразу увидел, где она ошиблась в первый раз.
– Вот отсюда неправильно, – сказал он, передвигая курсор и выделяя уравнение. – После того как найден корень первого порядка, нужно вычесть его из первоначального уравнения, и только после этого можно будет таким же способом получить следующий член. Если забыть это сделать, будешь снова и снова получать тот же самый член. Потом нужно разделить на независимую переменную, иначе в следующий раз получишь нуль. А в конце надо сделать все сначала, снова прибавляя корни и умножая на переменную. По-моему, дело тут вот в чем. Здесь все думают, что это разные вещи: производные, приближения, приближения второго порядка и так далее. Но на самом деле это всего один прием, который повторяется снова и снова. Не могу понять, почему это так бестолково объясняют…
Час спустя Брайан только успел вгрызться в свой бутерброд с сыром и томатным соусом и углубиться в чтение «Галактических воинов с Проциона», как кто-то плюхнулся на скамейку рядом с ним. Это было необычно: остальные студенты старались не иметь с ним дела. Еще необычнее было то, что чьи-то загорелые пальцы вытащили книгу у него из рук и бросили на стол.
– Опять какая-то космическая чушь для маленьких! – сердито сказала Ким.
Он не раз уже спорил с ней по этому поводу.
– Словарь, которым пользуется научная фантастика, вдвое обширнее, чем в любом другом виде массовой литературы. А любители фантастики находятся в самой верхней группе распределения…
– Чушь и ерунда! Ты меня сегодня совсем дурой выставил.
– Да ведь ты и была… Извини.
Увидев виноватое выражение на лице Брайана, она смягчилась, да и вообще не в ее привычках было подолгу дуться. Она рассмеялась и сунула ему книжку обратно, попав в лужицу томатного соуса. Он улыбнулся и вытер обложку салфеткой.
– На самом деле ты тут вообще не виновата, – сказал он. – Старик Бетсер, может, и гениальный программист, но объяснять он ни капельки не умеет.
– Что ты хочешь сказать? – в голосе у нее прозвучал интерес. Она протянула руку и отломила кусок от его бутерброда. Он заметил, что зубы у нее очень белые и ровные, а губы ярко-красные, и притом без всякой помады. Он придвинул ей остатки бутерброда.
– Он постоянно отвлекается и начинает растолковывать вещи, которые не имеют никакого отношения к тому, о чем идет речь. Я всегда заранее читаю следующую главу в учебнике, чтобы он меня не сбивал с толку, когда начинает свои объяснения.
– Потрясающе! – не выдержала Ким при мысли о том, что кто-то может читать в учебнике то, чего пока еще не задавали, когда вместо этого можно найти столько интересных занятий. – Ты можешь объяснить лучше, умник?
– Намного, тупица. Воспользуйтесь совершенно секретной до этой минуты системой молниеносного обучения Брайана Дилени – и вам все станет ясно! Прежде всего, на самом деле совсем не так важно точно знать, как нужно решать каждую задачу.
– Это какая-то глупость. Как же можно решить задачу, если не знаешь, как ее решать?
– Как раз с другого конца. Можно найти много способов, как ее не решить. Много неверных путей, которые не стоит пробовать. А потом, когда ты будешь знать все самые обычные ошибки, тебе больше ничего не останется, как взять и сделать то, что надо.
Брайан точно помнил, где она ошиблась, и сразу сообразил, чего она не понимает. Он терпеливо объяснил ей это двумя-тремя способами, пока до нее наконец не дошло.
– Так вот в чем было дело! Почему же Бестия Бетсер сразу так не сказал? Это же очевидно.
– Все очевидно, когда поймешь. Может, пройдемся по остальным задачам, пока ты все это помнишь?
– Завтра. У меня дела, надо бежать.
И она убежала – во всяком случае, вприпрыжку выбежала из столовой. Глядя ей вслед, он покачал головой. Странная порода эти девчонки. Он раскрыл книгу и поморщился при виде красных пятен от томатного соуса. Неряшливость. И думает неряшливо – ей бы сейчас и разобраться во всем, пока это свежо у нее в голове. Два против одного, что к завтрашнему дню она все забудет.
