— С людьми я поговорил, — начал ноутбуковладелец, — и с яхтсменами вчера. Картинка складывается мрачная. Лучше бы ее пока особо не разглашать. Народ, конечно, и сам дойдет со временем, но лучше позже. Карту района помните? Так вот, в радиусе десяти-пятнадцати километров территории почти те же. Изменились только реки, озера, заросло все. Перенос прошел лет пятьсот-семьсот назад. Деревянные дома давно сгнили. Каменные — рассыпались. Вот замок — строили на века. Как стоял, так и стоит.
— Да, ему и раньше было больше семисот лет. А теперь, значит, за тысячу…
— Зона переноса не ровный круг, конечно, где-то больше, где-то меньше. Дальше начинаются серьезные изменения. Но что там, скажут только яхтсмены, когда вернутся. С людьми тоже непонятности. Попали сюда все примерно в одно время, но разброс все же есть где-то в неделю. И попали из разных времен. Но все из начала тысячелетия, разница в пять-шесть лет. Рассыпало их по территории примерно равномерно, это мне пока не проанализировать, но пока похоже на брызги после падения камня в воду. В центре поменьше, по краям побольше.
— То есть сначала «упала» территория, а потом уже люди. Затянуло, что ли?
— Возможно. Я думаю, что кто-то мог и в море попасть, за пределы зоны…
— Как считаешь, возможны продолжения «падений», может, еще не все «брызги» долетели.
— Вряд ли. Тогда люди продолжали бы появляться. Скорее всего, это был какой-то единичный катаклизм. У вас никакой войны не намечалось?
— Да вроде нет. А что значит «у вас»? Вы же вроде позже меня из своего времени «выпали»…
— Не совсем так. Вы «выпали» из Российской Федерации, и для вас на юге был Петербург. Дачники и совхозники — из Советского Союза, я даже не знал раньше, что была такая страна. У них был Ленинград. Мы — из Российской империи. У нас как был Петроград, так больше не переименовывался. У нас октябрьский переворот не удался. Керенский остался в Питере и разгромил большевиков. Возможно, кто-то еще откуда-то.
— Другие отличия есть?
— Наверное, надо разговаривать с людьми. Но пока три основных отправных момента. У нас войны не было, у вас тоже. Может, в Союзе что не так было.
— Да, они могли, — Олег припомнил ввод войск в Афганистан, — изобрели какую-нибудь бомбу и жахнули не глядя. Или само рвануло по недосмотру.
— Такие дела… Так что надеяться не на кого. Если бы это был локальный прорыв, здесь давно бы были и военные, и спасатели, и ученые. Но если это глобальная бомба…
— Взрыв на спутнике, например! Я тут вспомнил про полярное сияние, водилы рассказывали, да и заштормило как-то резко. Наверное, это взаимосвязано…
— Возможно. Но тогда вся земля сейчас покрыта такими «брызгами», большими и малыми. Территориями размером с крупный город и «каплями» людей… И все они пытаются понять, где очутились, как сюда попали, что делать дальше…
— Большинство не выживет. Кончится провизия, начнется зима. Вымерзнут, вымрут от болезней. Кто сможет — соберется в стаи, как мы. Вот уж раздолье всяким наполеонам. Тем более надо собрать как можно больше людей. Если везде так же, то будут страшные войны. За территорию, за ресурсы, за женщин, за истинных пророков… — Командор задумался, представляя грядущие проблемы.
— Да проживем, зверье в лесу непуганое, вон, спортсмены, пока шли, пару зайцев подстрелили. Почему-то здесь птиц мало, но и они есть. Чаек, правда, есть не будешь, но на мысу голуби были, а в лесу куропаток видели.
Сверху посыпался мусор и веточки. Олег поднял голову и встретился взглядом с высунувшимся из-за стены командиром ролевиков.
— Это, верховный маг, тебе не говорили, что подслушивать нехорошо!
Ролевик скрылся. «Вот еще один кандидат в цари…» С башни закричали:
— Рыбаки возвращаются!
— Какие рыбаки? Наши все на острове!
— Вчерашние, те, что ушли…
Командор вышел на пирс. Действительно, с моря шли лодки. Но было их гораздо больше, чем ушло на днях. И сидели в них не только мужики, но и женщины, дети. Кто-то даже шел под парусом. «Пополнение прибыло». С ближайшей лодки выпрыгнул на берег уже знакомый рыбак.
— Мы тут это, потолковали и решили вернуться. По дороге вот еще народ собрался. Баб с дитями на островке нашли. На деревьях сидели, от лося прятались.
— Лось где?
— Там остался. А что, надо было и его привезти?
— Да нет, не надо. Хотя мясо нам не помешало бы.
— Чем я его, пальцем застрелю! Так ты нас берешь или мне присягу принести?
— Ты должен встать на колено, я отрублю тебе ухо за непослушание и признаю своим вассалом…
— А ухо-то за что?
— Ладно, шутка юмора. Выгружайтесь…
Ход 3. Разведка
…Лучники заняли вершину. «Успели… — облегченно подумал Командор, — теперь бы отбиться». Копейщики встали впереди на противоположном склоне, прикрывая длинный и пологий подъем. Мечники замкнули каре вокруг лучников, прикрывая их щитами. Воины императора собрались беспорядочной толпой позади. Олег повернулся к ним:
— Там позади ваш город, ваши семьи. Мы пришли к вам на помощь и видим, что наши союзники бегут! Должен ли я оставаться здесь, на этом холме, и закрыть дорогу к вашему городу? Или мне лучше отступить?
Имперцы понурили головы, кто-то начал молиться. Несмотря на беспорядочное бегство, оружие они не бросили.
— Кто у вас старший? Ты? Слушай приказ! Сейчас займете вершину вон того холма, чуть сзади и левее, видишь. Стойте там, держите оборону. Я смотрю, лучники у вас есть. Перед нами овраг, там конница не пойдет, иначе мы устроим им мясорубку. А если сунуться между холмами, попадут под двойной удар. Если нападут на нас, вы ударите с тыла. Если пойдут на вас — нападем мы. Вопросы есть? Нет? Бегом на холм!
Имперцы умчались, их гордость была задета. «Теперь они все умрут, но не отступят», — подумал Командор.
— Командир лучников! Самого быстрого гонца ко мне!
Подбежал юноша лет восемнадцати.
— Беги назад, к городу. За нами следом идет катапульта с охранением. Пусть встают на холм справа. Передашь приказ и пулей в город…
— Что такое пуля?
— М-да. Стрелой! Про пули я тебе потом расскажу. В городе пусть готовятся к обороне, закрывают ворота, выходят на стены. Долго мы не простоим. Кавалерия может и проскочить. Если с ходу ворвутся в город, будет резня. Выполняй.
«Надеюсь, катапульта тащит горшки с маслом, а не камни. Хорошо, если их хватит на пару выстрелов. Пехота пойдет на них, может, удастся разделить врага и разбить по частям». За холмами впереди уже поднимались клубы пыли, подходила конница противника. «Если пойдут с ходу, сомнут и пройдут мимо. Если встанут — то мы еще повоюем». Первые всадники появились на соседнем холме и начали спускаться. Их становилось все больше и больше. Первая шеренга копейщиков встала на колено, и, закрывшись щитами, выставила копья. Вторая, уперев копья в землю, наклонила их под углом. Третья — положила копья на плечи передних воинов. Фаланга ощетинилась и стала похожа на большую колючую гусеницу. Лучники приготовились дать залп. Командир конников, видимо, оценил грозящую опасность, и громкая команда остановила всадников. Они начали разворачиваться и подниматься обратно на вершину. «Дать залп сейчас?» — Олег обернулся. Катапульта медленно ползла по склону, но охранение уже занимало оборону. «Нет, рано, только разозлим. Подождем, пока пойдут в атаку», — он махнул лучникам, отменяя залп. Противник замер на холме через лощину, прорезанную оврагом. Наступать кавалерией в лоб, через крутой овраг было уже поздно. С налета, пусть с большими потерями, это могло бы привести к успеху. Но всадники стояли. Возможно, командиры врага и поняли свою ошибку, но они тоже берегли своих людей, которых и так мало осталось в этом мире. Открывающаяся им картина не внушала оптимизма. Три холма, три вооруженных, хорошо организованных отряда на вершинах, изрезанная местность между ними. Бой предстоял жаркий и, похоже, долгий. Катапульта, рядом с которой уже вился дымок, явно была готова швырнуть горшок «греческого огня», что могло сразу ввести лошадей в панику. Но наступать на нее, сразу открыв свой фланг жуткой фаланге на среднем холме, никто не решился.
