– Чего? – улыбнулся Петр.
– Не важно.
Герман плюхнулся в кресло с широкими подлокотниками, поставив рядом с собой рюкзак. Тут воняло все теми же сандаловыми палочками.
– Вы, наверно, телевизор смотрели или что-то в этом роде?
– Ну да. Сериал. – Петр взял тяжеленькую кочергу, открыл камин, пошуровал дрова. – «Настоящие детективы», не видел?
Бывший старший копирайтер трагически мотнул головой:
– Не успел.
– Расскажи, как ты понял вообще? – вдруг спросил Петр.
– Что понял?
– Насчет тамплиеров.
– Блин, ну… – Герман завел глаза куда-то под потолок. – Как я раньше не понял, вот вопрос.
– Да, – согласился Петр. – Ты был полностью очарован своей персоной. Даже странно. Серега был уверен, что ты в первый же раз нас раскусишь. Идиотский карнавал.
Герман прижал кулак ко рту, изображая, что поперхнулся смехом.
– А чего ты с Таней не остался? – продолжал выспрашивать Петр. – Надя сказала, ты ей понравился.
– Не знаю.
Третьяковский вздохнул.
Петр засмеялся:
– Ну, может, и правильно, у нее только самые упертые остаются.
– Да, – согласился с блаженной улыбкой Герман, не совсем его понимая. – Да…
Они помолчали. Копирайтер потеребил подбородок, как будто что-то вспоминая.
– Кстати, Таня говорила, ты какие-то книги там по психологии пишешь.
– Он пишет диссертацию. – На пороге с китайским чайным столиком в руках появилась Надя. – Уже пять лет. Это у него хобби такое.
– Про что диссертация?
– Лечение депрессии: терапия розыгрыша, – как от зубов отскочило у жены, которая, кажется, была глубоко посвящена в дела мужа.
– Надь, можно я сам расскажу. – Петр, засмущавшись, принял чабань с гайванью и инструментами для церемонии, поставил все это на медвежью шкуру.
– То есть, – усмехнулся Герман, вдруг почувствовав себя участником какого-то ток-шоу, – я типа был подопытным?
– Не подопытным, а исследуемым. Твой случай у меня будет описан. А ты что, против?
– Нет. Конечно нет.
– Ну, вот и все. Садись на медведя.
Герман слез с кресла и лег на привале перед столиком, возле которого уже разместились с хорошо раскрытыми тазобедренными суставами в прямых и ровных позах лотоса и с удовольствием поглядывающие друг на друга и отражающие это удовольствие Петр и Надя.
– Меня Таня вообще на эту мысль натолкнула, – хвастался Петр, залезая ложечкой красного дерева в душистый пакет с иероглифами и пересыпая листья в заварник.
– Мы ей столько о тебе рассказывали! – подхватила Надя.
– Да. У нее богатый опыт. Она многих на ченнелинг подсадила. Искренне во все это верит – вот что самое интересное.
– Но людям-то реально помогает? – лила воду на мельницу Надя.
– Да, я и не спорю. Танька многих вытащила. Серегу того же. И когда во время презентации я увидел, что у тебя точно проблемы… ты помнишь, ты чуть сознание не потерял, мы же все испугались.
– Да-да, – потер лоб Герман.
– Потом Надя еще рассказала о твоих видениях, о том, что ты на грани самоубийства…
– Я этого не говорила.
– Как не говорила?
– Герман, прости. – Она сделала жалостливое личико. – Мне хотелось помочь.
– Да ладно, – отмахнулся Герман.
– В общем, я сразу решил, надо что-то делать, – продолжал Петр. – И мы придумали эту сумасшедшую историю про тамплиеров.
– Подождите, друзья, – замотал головой Герман, чувствуя, что улыбка стягивает его лицо острой уздой, и только сейчас начиная понимать масштаб беды, – это же какая спланированная акция получается.
– Помнишь, я тебе потом нагадала про звезду, когда ты засомневался.
– Вы даете. А Сергей?
– Сергей был не в курсе, – снова ответила за Петра Надя.
Молодожены обменялись взглядами. Петр недовольно покачал головой. Она снова отвечала за него:
– Герман, какая разница. Петя же профессиональный пиарщик. Ты себя отлично презентовал.
– Понятно.
Вот и для Германа Третьяковского настала очередь взять чашечку и отведать отличного молочного улуна.
– Жаль только, что ты с работы уволился… – задумчиво произнес Петр.
– Герману надо было все равно отдохнуть, – вступилась за него Надя.
– Ну, да. Можно же опять устроиться, – предположил Магнитский.
– Знаешь, какой Герман копирайтер, какие он обалденные бодикопи пишет! – зажглась Надя.
– Я могу поговорить с Роджером, – предложил Петр. – Если хочешь…
Герман кивнул.
Еще хлебнул чаю.
Еще раз кивнул.
– Слушайте, а у вас есть сахар? – спросил он.
– Ты пьешь зеленый с сахаром?!!
– Ну да.
– Надь, принеси сахар, пожалуйста, – приказал Магнитский.
Надя вскочила, исчезла. Через секунду появилась снова:
– Сахара дома нет.
Петр посмотрел на Германа. Герман молчал. Тогда он снова обратился к жене:
– Ну, иди в магазин сбегай.
Его начальственный тон все равно рано или поздно разрушил бы их союз. Надя с легким недовольством скрылась за дверью в прихожую.
– Извините, – вздохнул Герман в наступившей тишине.
– Да ничего. Тут в двух шагах.
– А кстати, где горничная?
– Я ее отпустил, сегодня же воскресенье, пусть отдыхает, – сказал гуманный Петр и добавил, подумав про испорченный вечер: – Последний день перед работой.
Тогда Третьяковский взял свой рюкзак и достал из него сверток:
– Пока Надя не пришла. Подарок. Только закрой глаза.
– Герман, ну, зачем? – заерзал Петр.
– Закрой.
Он повиновался. Третьяковский развернул латунную статую бога Ганеши – с головой слона. Магнитский заморгал от врожденной хитрости, пытаясь подглядеть.
– Закрой еще, – велел копирайтер. – Сильнее.
– Герман! – возмутился Петр, но тем не менее зажмурился. – Зачем это надо вообще?.. Лучше бы оставил деньги и еще пожил.
– Да потому что я уже выздоровел, – крикнул Третьяковский, беря Ганеши за голову, привставая и всаживая острый край подставки в череп домашнего психолога.
Удар был сильным, словно это и не Герман бил, а нечто куда более могущественное. Петр упал сразу, беззвучно, просто брякнулся об пол, как обесточенный робот. Третьяковский проверил пульс, послушал сердце. Удивительно чистая работа для копирайтера.
