Cтраница 107
Сколь же долго мы живем в римской лжи? С тех пор как я себя помню, это точно. А возможно, и задолго до этого. Из какого источника эта ложь черпает энергию, чтобы быть сильнее правды? Мы видели, как во имя Республики совершались убийства, воровство и грабеж, и все это называлось необходимой ценой свободы. Цицерон осуждает развращенную римскую мораль, боготворящую богатство, а сам, будучи богатеем, миллионером, переезжает с одной виллы на другую в сопровождении сотни рабов. Какой-нибудь консул говорит о мире и спокойствии, а сам поднимает армии для убийства собственных же коллег, чья власть угрожает его интересам. Сенат говорит о свободе, а сам наделяет меня полномочиями, которые мне не нужны, но которые я должен принять и применить, если Риму суждено выстоять. Возможно ли противостоять такой лжи?
Я завоевал мир, и нигде в этом мире нет безопасного места; я показал людям свободу, но они шарахаются от нее, как от больного; я презираю тех, кому могу доверять, и люблю тех, кто не задумываясь предаст меня. Я не знаю, куда мы идем, но все равно веду страну к ее судьбе.
Таковы, мой дорогой племянник, которого я рад бы назвать сыном, сомнения, бередящие мне душу. Я завидую тебе, ведь ты проведешь зиму в Аполлонии. Меня радуют отчеты о твоих успехах в учебе, и я счастлив, что ты отлично поладил с офицерами моих легионов. Однако я очень скучаю по нашим вечерним беседам. Я утешаюсь мыслью, что они возобновятся этим же летом, когда мы отправимся в восточную кампанию. Мы пройдем походным маршем через всю страну, будем питаться тем, что родит земля, и убивать тех, кого и должно убить. Только такой может быть жизнь у мужчины. И пусть будет как будет.
