– Одному ему не перейти. Если он упадет, мы потеряем его.
Фронтиний покачал головой.
– Ему не придется идти. Взгляни!
Луго отбросил свой увесистый молот и с решительным лицом шагал по мосту. Подойдя к офицерам, он посмотрел на Марка. Тот слабо помахал ему рукой. Не говоря ни слова, могучий кельт наклонился, чтобы рассмотреть его лицо, и осторожно, можно сказать бережно, ощупал его челюсть. Покачав головой, он жестом велел обоим центурионам отойти прочь, а сам, присев перед Трибулом, уперся плечом ему в живот, выпрямил ноги и, словно ребенка из постели, поднял Марка со всем его оружием с земли. Затем, не говоря ни слова, Луго повернул назад к мосту и вскоре с предельной осторожностью поставил ногу на подводный камень.
Не сводя глаз с гиганта и его ноши, Фронтиний снова заговорил с Юлием:
– Думаю, его нужно срочно доставить в Тунгрорум на подводе. Если дело не ограничивается лишь синяками на лице, боюсь, потребуется помощь его жены, чтобы вправить челюсть.
Когда Дубн и Юлий внесли ее мужа в дверь лазарета, Фелиции хватило одного взгляда. Она тотчас указала на операционный стол, занимавший большую часть помещения.
– Вот сюда!
Затем она внимательно рассмотрела и осторожно ощупала огромный синяк на правой стороне лица Марка. Он подался вперед и что-то пробормотал ей на ухо. Фелиция же хмуро посмотрела на его товарищей и покачала головой:
– У него сотрясение, но это вы видите и без меня. Похоже, и сильно повреждена челюсть. Если даже она не сломана, трещина наверняка есть. В течение двух недель, если не дольше, он не сможет есть твердую пищу. Разденьте его, пожалуйста.
Пока Марк сидел, дрожа от боли и глядя перед собой мутным взглядом, друзья стащили с него доспехи. Придирчиво посмотрев на опухшую щеку и перекошенное лицо друга, Дубн улыбнулся:
– Мы тут немного с тобой побудем, хорошо? Твоей жене наверняка пригодятся две пары сильных рук, чтобы держать тебя, на тот случай, если она решит что-нибудь отрезать. Если умрешь, напоминаю, я первый в очереди за твоим прекрасным мечом.
– Первой в очереди за мечом буду я, учитывая, сколько денег он на него истратил, – возразила Фелиция, входя в комнату с лечебными снадобьями в руках. Дубн поспешил отвесить ей поклон.
– Разумеется, госпожа. Это лишь…
– Солдатский юмор, я знаю. Но поскольку мой муж практически без сознания, то в первую очередь ты пытаешься рассмешить самого себя. Но, как мне кажется, тебе это вовсе ни к чему, не так ли?
Поставив сосуды со снадобьями на стол, целительница на миг склонила голову, затем повернулась к другу своего мужа и взяла его за руку. Глаза ее были полны слез.
– Прости меня, Дубн. Никто другой столько не сделал для нас с Марком, как ты. Большое тебе за это спасибо. Я всего лишь…
Дубн махнул рукой – мол, не надо никаких извинений.
– Знаю. Делай свое дело и не обращай внимания на мою болтовню. Чем мы можем помочь?
Фелиция повернулась к своим сосудам, насыпала в чашу с вином две крошечных дозы порошка, добавила меда, перемешала все это и вручила Дубну.
– Пусть он это выпьет. Будет горько, даже несмотря на мед. Но я не могу заняться его травмой, пока он это не выпьет. – Вслед за чашей женщина протянула Дубну тонкую стеклянную трубку. – Он может пить через нее, если ему больно открывать рот.
Ощутив во рту горечь, Марк поморщился, однако, увидев перед собой строгое лицо жены, послушно опустил голову и снова сделал глоток. Юлий наклонился ниже и, понюхав налитую в чашу жидкость, тотчас поморщился.
– Что это?
– Смесь сухого макового молочка и еще кое-чего, о чем я недавно прочла, – через плечо ответила Фелиция, раскладывая медицинский инструмент. – Тут есть часть перетертого корня мандрагоры. Императорский врач Гален рекомендует его пациентам, которым манипуляции врача причиняют боль. Проследи, чтобы он выпил все, без остатка.
Дождавшись, когда Марк откроет глаза и перестанет реагировать на болезненный щипок кожи на тыльной стороне ладони, она осторожно взяла его челюсть и пальцами ощупала кровоподтек. Трибул никак не отреагировал на ее прикосновения, и она нажала сильнее, на этот раз ладонью, после чего, облегченно вздохнув, кивнула центурионам.
– Как я и думала, кость цела. Похоже, он получил скользящий удар, причем не железным предметом. Кулаком? Но трещина в кости наверняка есть. Поэтому у меня для него лишь три метода лечения. Передай мне вон ту нить, Дубн, – попросила Фелиция и взяла у растерянного центуриона катушку ниток. – Как можно осторожнее придержи его рот открытым.
С этими словами она набросила на один передний зуб Марка нитяную петлю и затянула крепкий узел. Затем проделала то же с самое со следующим зубом, потом с еще одним.
– Ага, вот этот самый важный. Подозреваю, что трещина проходит между этим зубом и следующим. Поэтому я должна как можно сильнее затянуть нить, чтобы он служил для нее чем-то вроде якоря. Открой ему рот пошире! – велела Фелиция и набросила петлю на следующий зуб, а затем с торжествующей улыбкой затянула нить. – Ну вот, готово.
После этого она, зуб за зубом, проделала эту операцию в обратном направлении, к тому зубу, с которого начала. Закрепив конец нити, женщина отошла на шаг от своего спящего мужа и потянулась за другим сосудом. Вытащив пробку, она сунула туда палец и, достав желтоватую пасту, бережно нанесла ее на припухлость.
– Это окопник. Сначала его отварили в воде, затем растерли в пасту и приготовили эту мазь. Если дважды в день втирать в лицо эту мазь, кость заживет гораздо быстрее. А теперь… – Выбрав длинный бинт, Фелиция сначала обмотала его вокруг головы Марка, а затем не слишком туго закрепила под подбородком. – Повязка будет поддерживать кость, но не станет на нее давить, чтобы та снова не треснула. И это все, что в моих силах. Теперь пусть он спит, мы же станем возносить молитвы любым богам, какие только могут посодействовать его выздоровлению. Больше мы для него ничего сделать не можем. Если не ошибаюсь, сегодня меня еще ждет рана, оставленная стрелой, а потом случай обморожения.
– Рассказывать особо нечего, трибун. Мы ехали на запад, пока нас не застигла метель. На наше счастье, поблизости оказалась ферма. На ней мы укрылись от снега и провели всю ночь. Любой, кто остался бы на дороге, горько пожалел бы об этом. Как только снегопад прекратился, мы тотчас же вернулись сюда, чтобы выяснить, чем закончилась ваша операция в лесу. – Заметив в дверях Юлия и Дубна, Квинт Канин прервал свой рассказ о событиях предыдущего дня. Трибун Скавр обернулся. Поняв, что центурионы ждут разрешения войти, махнул им рукой.
– Что скажете нового о нашем товарище?
