Книга Неизвестность, страница 72. Автор книги Алексей Слаповский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Неизвестность»

Cтраница 72

А затем я разбирал рисунки Валеры, в каждом найдя этот самый положительный идеал.

Я был доволен своей работой. Позвонил Владимиру Андреевичу, доложил, что все готово. Он назначил встречу на вечер того же дня.

– Там же?

– Зачем? Там я с вами просто беседовал, мало ли я с кем беседую. А два раза подряд – повод для досужих разговоров ваших коллег.

Умно, подумал я.

И вот мы оказались здесь, в генеральской квартире. Я вернул папку и отдал свой текст. Владимир Андреевич читал не спеша, вдумчиво. Понять по лицу, как он относится к написанному, было невозможно. Наверное, их этому специально учат – непроницаемости.

Дочитав, он положил листы на стол, улыбнулся и сказал:

– Ну что ж. Я вижу, Виктор Алексеевич, вы почему-то решили все это превратить в шутку. Вам повезло, я умею ценить розыгрыши, не все мои товарищи так легко к этому относятся.

– Почему розыгрыш…

– Только не надо его и тут продолжать, Виктор Алексеевич, это уже чересчур. Кстати, тут подписи вашей нет.

– А надо?

– Конечно. Вашим почерком, но, конечно, не ваше имя, зачем вам это? Выберите псевдоним.

– Псевдоним? Зачем?

– Для удобства.

– Не знаю… Ну… Босх.

Мы все тогда увлекались Босхом – по репродукциям, естественно, вот и выскочило.

– Не пойдет, Босх у нас уже есть. Не обязательно имя художника. И даже не обязательно человека.

– Тузик, что ли?

– Тратим время, Виктор Алексеевич. Вас что-то смущает?

Меня все смущало. Но я решил играть до конца.

– Хорошо, «Дункан».

– Это кто?

– Название яхты. «Дети капитана Гранта».

– Я в детстве тоже обожал эту книгу. Какая у вас память, я вот не запомнил, какое там у яхты название. Отлично, «Дункан».

– Подписывать?

– Это – не надо. Виктор Алексеевич, как вы думаете, кому преимущественно оппонирует наша организация?

– Антисоветчикам. Диссидентам. Врагам народа.

– Помилуйте, где в Саратове враги народа? В том-то и заключались ошибки, что иногда работали упрощенно, не сказать – примитивно. Сейчас мы все поняли, что настоящее поле идеологической битвы – в сердцах людей. В их умах. Нам не враги страшны, нас разъедает лицемерие и двуличие. Согласны?

– Да…

– У нас тоже были перегибы, Солженицына вот запрещали, «Архипелаг ГУЛАГ» до сих пор не печатаем, вы-то читали, конечно?

– Нет. Где я его возьму?

– Нет так нет. Мы сейчас подумываем опубликовать некоторые главы. Там ведь есть правда, а мы правды не боимся. Лицемерие гораздо страшнее – когда человек на словах высказывается за наши идеалы, как вот вы тут, – он указал пальцем на мои листы и тут же убрал руку, словно боялся испачкаться даже на расстоянии, – а на деле просвечивает скепсис, если не сказать – цинизм.

– У кого?

– Не у меня же, Виктор Алексеевич! У вас, как и у Валерия Меркелова, которого вы так неуклюже защищаете! Но, знаете, эта неуклюжесть мне дала понять, что на самом деле вы отлично все понимаете. Не подумайте, я не хочу на вас давить, я прошу вас быть честным, перед самим собой в том числе. Как поступили бы раньше мои коллеги, которых тот же Солженицын расписывает в черных красках, частное превращая в общее? Они предъявили бы вам нежелательную информацию. О вас.

– Какую?

– Да мало ли. Вы же в частной жизни тоже, уж простите за откровенность, бываете довольно лицемерным. Мне самому это слово не нравится, но как иначе? Понимаю, вы художник, артистическая натура, но все-таки есть общие правила для всех граждан. Что вы тайком от жены дом снимаете и встречаетесь там с… – тут он назвал имя и фамилию моей дамы сердца, – это, возможно, ваше личное дело, как и дело вашей женщины, хотя и у вас жена, и у нее муж, так что это не только ваше дело. Муж у нее, насколько мы знаем, человек невыдержанный, может такого натворить… А ваша жена в школе работает, у нее должна быть безукоризненная репутация.

– Как на ее репутацию повлияют мои…

– Личные грехи? Возможно, не повлияют. Но вы ведь прекрасно знаете, что она и сама не без греха. Может, отвечает этим на ваши поступки. Так сказать, симметрично.

– Это вы о чем?

– Давайте без интимных подробностей, Виктор Алексеевич, я не о них.

– Вы что, я не понял, следили за моей женой? Вы что-то знаете? Что она с кем-то… С кем?

– Виктор Алексеевич, никто ни за кем не следит, и я повторяю: личные ваши дела нас не очень интересуют. Вы же не дослушали, а уже возражаете.

Героев книг в таких ситуациях бросает то в жар, то в холод. Я не раз про это читал, но не очень верил. И вот убедился: банально, но именно так, то в жар, то в холод. А еще начало ужасно бурчать в животе, что придавало всему комичный оттенок. Я напрягал живот, сдерживался, звуки становились только громче, при этом и я, и Владимир Андреевич делали вид, что ничего особенного не слышат.

– Основное не в личных мелочах, – продолжал Владимир Андреевич, – а вещах более серьезных. Я уж не знаю, Меркелов вас подбил или вы сами придумали, но вы не раз получали деньги за работу в обход кассы. Что является не шалостью, а поступком, подлежащим уголовному преследованию. Говоря просто и грубо – это преступление. А Меркелов ваш имеет неосторожность еще и хвастаться направо и налево, в компаниях рассказывает, как он дурит заказчиков. Вы-то умнее, иначе мы бы с вами и говорить не стали. Но некоторое лицемерие, повторяю, налицо: рисуете агитацию, прославляющую социалистический образ жизни, а сами этот образ не соблюдаете.

Этим Владимир Андреевич не ограничился, он привел еще несколько фактов, подтверждающих мое лицемерное несоответствие социалистическому образу жизни, – интересно, какой Босх ему настучал? Изложив все это, он оговорился, что в более жесткие времена со мной и поступили бы жестко, а сейчас ищут пути к моему исправлению, которое достижимо лишь посредством сотрудничества.

Я понимал, что это шантаж. Мне очень хотелось прямо сказать ему об этом, но я молчал и слушал бурчание живота, перестав с этим бороться. Даже наоборот, пусть бы он гремел проснувшимся вулканом, тогда бы все стало окончательно смешным. До нереальности.

Но я понимал, что все реально. Думал, как быть. Решил: как только он закончит, встану, пошлю его к черту и хлопну дверью.

Он будто угадал мои намерения, и предостерег:

– Выбор за вами, Виктор Алексеевич, мы хотим только искреннего сотрудничества, иначе выйдет абсурд: бороться с лицемерием при помощи лицемерия. Но не надо доверять эмоциям, вы сейчас можете в запале что-то не то сделать или сказать, а потом пожалеете. Этого мы тоже не хотим.

– А чего хотите?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация