А также шепотом поинтересовался:
— Это твой нынешний бойфренд?
Синицына не поняла, о ком он спрашивает и растерялась.
Зато эти слова услышал Ярослав, который тут же нашелся:
— Нет, сегодня я бодигард, и ничего больше. — После чего посмотрел на Варю и перешел на русский. — Варвара Владимировна, я могу быть свободным?
И вдруг ей захотелось, чтобы он остался. Она помолчала, раздумывая, как предложить ему задержаться и как объяснить родителям, почему она этого хочет. Ответа она и сама не знала: может, потому, что он такой уверенный и спокойный и так легко, без всякого сожаления, рассказал о несправедливости, в результате которой рухнула его процветающая фирма…
И все же она решила его отпустить:
— Вы свободны, но завтра зайдите ко мне — думаю, что место для вас найдется, тем более что мы пока не знаем, что случилось с вашим другом.
Ярослав, прощаясь, кивнул всем присутствующим, пожелал приятно провести время, сел в автомобиль и уехал. Ворота за «Ауди» закрылись.
— Он мог бы сниматься в кино, играть героев, — оценил Ярослава Том Хейли, — очень спокойное и мужественное лицо у твоего телохранителя. Похож даже чем-то на Кевина Костнера — только фактурнее, ростом повыше и обаятельнее. У такого я не рискнул бы отбивать девушку.
Очень скоро начали рассаживаться за столом, но еще до того, как все заняли свои места, миссис Бедрик, до того съедающая кинозвезду глазами, сообщила Варе, что ее муж очень хочет познакомиться с гостем и даже приготовил ему подарок — книгу Чехова, переведенную на английский язык.
Сказав про книгу, Светлана недоуменно пожала плечами и добавила:
— Разве книга Чехова такая редкость? Правда, он сказал, что это книга про актерскую игру.
— Может быть, это книга племянника писателя? — предположила Варя. — Михаил Чехов — величайший актер всех времен.
Томтит, услышав знакомое имя, закивал и начал объяснять, что еще в университете начал изучать по книгам Чехова теорию Станиславского, а потом понял, что это система самого Чехова, который просто прикрывался именем своего великого учителя. И тут же выдал самую страшную тайну: профессора Серебрякова в его будущем фильме согласился играть один из выпускников голливудской школы-студии Михаила Чехова — тоже, как и все выпускники, обладатель «Оскара». Ему, разумеется, уже далеко за восемьдесят, он снимается крайне редко, хотел даже закончить карьеру, но, узнав о постановке «Дяди Вани», решил создать нечто, за что его буду помнить вечно. Пока это секрет для всех, но перед выпуском фильма, когда пойдет реклама со списком звездных актеров, на фильм попрет вся Америка, и не только.
Светлана смотрела на своего кумира, не понимая ни слова, а когда Томтит закончил, произнесла восторженным шепотом, почему-то глядя на сидящую на заборе сороку:
— Боже, как он прекрасен!
Том не понял, конечно, но улыбнулся миссис Бедрик, после чего она уже не могла вымолвить ни слова.
Позвонил Андрей и предупредил, что немного задерживается, уже час как выехал, но стоит в пробке. В трубке было слышно, как автомобили переругиваются гудками.
— Мы только-только сели за стол, — сказала ему Варя.
И вдруг поняла, что ей хорошо и без него. Удивилась этому ощущению, потому что любила Андрея и несколько минут назад не представляла, что сможет жить без него, а сейчас… С чего вдруг? Возможно, это обаяние Томтита, или вдруг в глубине сознания зашевелились остатки того, что она испытывала когда-то к худенькому английскому пареньку, безрассудно влюбленному в театр. Но теперь этот паренек изменился, стал необычайно популярным и не таким худеньким, как прежде; он сидит рядом, смотрит на Варю, она улыбается, понимая, что не любит его, не замирает от его взгляда, как это было раньше, но ей по большому счету все равно, что происходит в его жизни. Она снова вспомнила Андрея и то, как он к ней относится, — вспоминала с трепетной нежностью, и самой стало неловко, что она на какое-то время перестала о нем думать. Варя продолжала разговаривать с Томом, узнавала в нем прежние черты, но и это воспринималось спокойно, без замирания сердца и радости. Определенно Томтит обаятельнее пришедшего ему на смену Лайонела, которого она, вполне возможно, не любила, да и увлечение им было почти случайным — лишь для того, чтобы, как пластырем, прикрыть им рану, оставленную молодым актером. И все же Андрей лучше их обоих. Простой и понятный.
— Что-то Ильи Семеновича долго нет, — произнесла миссис Бедрик, — и трубку не снимает.
Зато кто-то позвонил Владимиру Викторовичу. Начав разговор, отец изменился в лице, поднялся и, выйдя из-за стола, направился к дому. О чем-то негромко вслед спросил его директор «Одеона», но Синицын отмахнулся.
«Разве они знакомы?» — удивилась Варя.
Это было более чем странно, ведь она сама представила отцу одного из владельцев сети кинотеатров. А теперь тот спокойно спрашивает Владимира Викторовича о том, что вроде бы не должно интересовать постороннего человека.
— С Соней нам повезло, — словно продолжая рассказ, сказал Том. — Конечно, мы могли бы пригласить какую-нибудь раскрученную девушку из Штатов или Англии, но я, как эту русскую увидел, сразу понял, что она полностью соответствует моему представлению о роли. Застенчивая, но перед камерой не теряется, и такая естественная! А главное — в совершенстве владеет английским, правда у нее лондонское произношение и легкий-легкий акцент, на русский даже не похожий, но это мелочи. Она учится в Москве, а сама из Ростова. Есть такой город?
Томтит пристально посмотрел на Варю, словно пытаясь разглядеть в ней то, чего в ней не было прежде.
— А главное, почему я решил никого больше не пробовать, — она невероятно похожа на тебя. Такая же мимика, артикуляция, так же двигается и улыбается, как ты. Вот так же наклоняет голову…
Том хотел показать, но в этот момент начали раздвигаться ворота, и в них въехал «Порше Панамера». Из автомобиля вышел Андрей, помахал Варе и улыбнулся ей и всем остальным, потом достал из салона огромный букет цветов и направился к столу. Оказавшись рядом, он протянул цветы Варе и ее маме, потому что это был не один огромный букет, а два больших: для девушки — алые розы, а для будущей тещи — белые.
После этого он поцеловал Варю и протянул руку гостю:
— Эндрю.
— Том Хейли, актер, — представился гость.
— Как вам понравилось в России?
— В России еще не знаю, а здесь все хорошо: большой дом, Чехову бы натура понравилась, как мне кажется.
С крыльца быстро спустился Владимир Викторович. Он было проскочил мимо стола, но тут же обернулся и подозвал Варю. Она подошла, и отец отвел ее подальше.
— Мне надо уехать, — произнес он негромко.
— Что-то случилось?
Владимир Викторович кивнул.
— У тебя неприятности? — спросила Варя.
