— О, — удивился Калешин, косясь на спутника одноклассницы, — а ты чего это?..
— Артур Гамлетович нужен.
— Опоздала, — заулыбался Федька, — он уже уехал, сказал, что у него встреча с серьезным инвестором.
— Это я опоздал, — признался Иннокентий. — Придется позвонить и договориться на другое время. Зря я водителя своего отпустил. Уж очень он просился в родильный дом к жене, и я подумал, что сам доеду. А получилось, что полдня потерял, да и не поел к тому же. Проголодался, а когда приличное заведение найду, еще не известно.
— Так у нас ресторан есть в торговом центре, — вспомнила Алевтина, — там очень вкусно готовят. Есть даже блюда итальянской кухни.
— Пицца, что ли? — засмеялся Калешин. — Лучше пойдемте со мной, на рынке — великолепная шашлычная, и к тому же пиво там живое, нефильтрованное. Вы такого еще не пробовали никогда.
— Угомонись, а? — не выдержала Аля.
А новый знакомый с грустью сообщил, что пиво не любит, даже самое лучшее. И, даже будучи в Германии по делам своего бизнеса, к пиву не прикасается, а вот пиццу обожает, и в Риме у него есть любимая пиццерия на площади Испании.
Калешин наконец отцепился. Алевтина взяла нового знакомого под руку и объяснила, что шашлычная, как и пивоварня, принадлежит маме бывшего двоечника Калешина. Шашлыки и пиво очень невкусные, но стоят очень дорого: жарят шашлыки и варят пиво туркмены, живущие в бытовках на окраине рынка.
Весь вечер Алевтина провела с новым знакомым. Они поужинали, потом он заказал шампанского, к которому сам даже не прикоснулся, поскольку был за рулем. Но они все же потанцевали. А рядом танцевали знакомые поселковые девушки, которые внимательно рассматривали Иннокентия и делали вид, будто вовсе не завидуют, хотя с ними танцевали такие же местные пацаны или строители с Украины, занимающиеся отделкой квартир местной знати.
Новый знакомый проводил Алю до самого дома. Вернее, довез. При прощании он не лез целоваться, хотя Алевтина надеялась. Она даже пыталась вспомнить, у кого из подруг сегодня найдется свободная квартира или комната, потому что приводить бизнесмена в однушку, в которой живет еще и мама, было неудобно. Маму, конечно, можно было бы куда-нибудь сплавить, но уговаривать ее уйти при Иннокентии, конечно, неприлично. За пятьсот рублей мама бы, разумеется, ушла, но тут был бы совсем неудобняк.
Молодой бизнесмен вышел из машины, довел Алевтину до дверей дома и сказал, что договорится о новой встрече с Гамлетом Арутюновичем.
— С Артуром Гамлетовичем, — поправила медсестра и вспомнила: — Вы можете остаться переночевать в нашей местной гостинице. Не отель, разумеется, но удобства в номерах. Завтра с утра Артур Гамлетович будет на месте, и вы все свои дела решите.
— Завтра с утра у меня встреча с банкирами, которые хотят финансировать мой проект, — вздохнул Иннокентий, — а так бы я отсюда совсем не уезжал.
Аля поднялась на свой пятый этаж. Матери дома не оказалось. Алевтина бросилась к окну, распахнула его, выглянула вниз, но белой иномарки во дворе уже не было. Стало до слез обидно, что она не уговорила нового знакомого проводить ее до дверей квартиры. Заманила бы его внутрь, а если бы вернулась домой мама, она вышла бы к ней и сунула пятьсот рублей.
А мама вернулась только утром, сказав, что была у подруги и они полночи проболтали.
Алевтина тоже полночи не могла заснуть. Лежала на своем старом диванчике и представляла, что будет дальше. Иннокентий, само собой, приедет, а она уж подготовится! Наденет новое платье и, если понадобится, возьмет отгул — у нее есть пара дней в запасе за работу в новогодние праздники, когда кое-кто из медсестер не смог показаться в клинике. Думая об этом, Аля вдруг поняла, что влюбилась. Причем, может быть, даже впервые в жизни. Она с трепетом вспоминала каждую минуту этого вечера, вспоминала, как говорит новый знакомый, как улыбается, как рассчитывался за столик. Когда подошла официантка со счетом, Иннокентий достал бумажник. То, что официанткой оказалась Зинка Прохорова — тоже одноклассница, — сразу навело Алевтину на мысль, что рублей триста в счете накручено сверху.
А когда Зинка сказала: «С вас две тысячи шестьсот два рубля», — Алевтина не выдержала:
— Побойся Бога, Прошка! Ты совсем обнаглела.
Но Прохорова смотрела в сторону, как будто внезапно потеряла слух.
— Вот вам пять тысяч, — сказал новый знакомый, — сдачи не надо.
Медсестра покачала головой и замерла, потому что увидела раскрытый бумажник, который был набит деньгами.
Онемела и Прохорова. Потом Зинка икнула, схватила пятитысячную купюру и убежала, не сказав спасибо и опасаясь, что посетитель передумает и потребует пересчитать все, что он заказывал.
После этого Иннокентий сказал, что очень любит музыку, особенно Гару, Рики Мартина, Элтона Джона…
— Надо же! — поразилась Алевтина. — Рики Мартин — мой любимый певец.
Иннокентий попросил ее плейер, но, взяв его в руки, выронил. Поднял, попытался включить, но плейер не работал.
— Привезу вам новый, — пообещал он, — а заодно закачаю туда песни Рики Мартина, которые редко когда исполняются.
Он тут же спросил номер телефона медсестры и даже набрал его на своем телефоне. В сумочке Алевтины запиликал старенький мобильный. Она достала его и сбросила вызов у себя на коленях, под столешницей, чтобы новый знакомый не увидел, насколько ее телефончик старенький. Но он все же разглядел.
— Я вам подарю новый айфон с большим объемом памяти, чтобы туда можно было закачать побольше музыки. А пока подумайте, какую модель вы бы предпочли.
— Давайте перейдем на «ты»! — предложила Алевтина. — А поскольку вы за рулем, брудершафт можно перенести на следующий раз, когда вы приедете с водителем.
На том и порешили.
С новым плейером Иннокентий не обманул. Поэтому Аля решила, что все и дальше будет хорошо, и, может быть, даже еще лучше, чем она могла себе представить. А ведь совсем недавно она завидовала больной Синицыной, про которую старшая медсестра сказала, что та — единственная дочь олигарха. Папаша недавно умер, и все его миллиарды будто бы теперь достались невменяемой дочке. А у дочки и без того все имеется — даже симпатичный муж, которого Алевтина однажды мельком видела. Ничего себе, конечно, но только Иннокентий — гораздо лучше!
Глава 21
— Как вы себя чувствуете? — спросил Ярослав.
— Я привыкла, — ответила Варя. И тут же поняла, как нелепо прозвучали ее слова, но объяснять ничего не стала. А молодой человек не стал ничего уточнять.
Навстречу летела пустынная дорога, вдоль которой высокой стеной стояли заросли борщевика.
— Мы куда-то конкретно едем? — поинтересовалась наконец Синицына.
— Хочу вас на несколько дней спрятать, — отозвался Ярослав.
— Я могу провести эти несколько дней дома.
