– Как эта наука называется? – неожиданно спросила Вера.
– Это наука о сохранении гармонии земной жизни. Называется она экологией. Самое страшное, что она может стать предметом возмездия за все то, что сделал человек по отношению к Земле. Ты слышишь меня, трюкач?! То, что вы творите со своими господами, может иметь страшные последствия!
– У-у-у, – опять простонал спецназовец.
– Вы задумали невероятное, а отвечать за это будет все человечество!
– У-у-у..
– В этом воздушном пространстве, где сгорает ваша техника, находится родниковая звездная зона. Она должна быть экологически чистой. Здесь происходит насыщение Земли космической плазмой человеческих душ. Понятно?
– У-у-у, – опять застонал спецназовец.
– Ничего тебе непонятно. Здесь пролетают души человеческие. Из космоса к роднику, а потом дальше, по всей Земле. – Иван указал в сторону черной дыры и на тучи. – Не пролет гусей и уток, а человеческих душ. Душ, летящих из космоса на Землю. А вы мешаете процессу, которому миллионы лет и поэтому ваша гибель закономерна! Поймите же, в конце-то концов, что на стороне этого движения не один миллиард звезд и много Вселенных. А на вашей стороне кто?! «Бабло» да еще демократия, которую вы превратили в служанку разбогатевших дьяволов. Жизнь на Земле создал космос, а вы что создали?! Экономические и духовные кризисы. Поэтому, дорогой мой парашютист, возмездие закономерно. Оно – результат вашей плодотворной деятельности. И я, Иван Петрович Кузнецов, хранитель этого родника, тоже не на вашей стороне. И мне, как никому, понятна ваша беда. – Он хотел ближе подойти к спецназовцу, но тот неожиданно схватился за нож Ивана и опять бросил в него.
– Значит, вы и вся ваша братия не хотите понять, кому принадлежит жизнь и все процессы на Земле? Что ж, придется тебя усыпить, новоиспеченный недоросль! – вдруг резко сказал Иван. – Нам с тобой возиться – никакого удовольствия. – Он хотел перезарядить ружье снотворными патронами, но, глянув на побледневшее лицо спецназовца, передумал. – Сначала я тебе покажу, как мы умеем стрелять. – Он посмотрел по сторонам и, обнаружив на низкорослой березе чагу, зарядил ружье пулевым патроном. – Мы не спецназовцы и не наемники. Мы обманутые русские люди нового поколения, которым кое-кто обещал райские перемены, а дал рабство и свободу, от которой мы все время прячемся и начинаем понимать, что это очередной неологизм. Смотри, парень, как надо стрелять. – Иван легко, словно осиновую ветку, вскинул ружье. Раздался резкий выстрел, и чага тут же упала в мох.
– У-у-у, – опять застонал десантник и вдруг зашарил по карманам, отыскивая в камуфляже патроны.
– Не двигаться! – сразу выкрикнул Иван и направил ружье на спецназовца. – Руки назад.
– У-у-у, – опять застонал пострадавший, глядя безумными глазами на Ивана и судорожно сжимая автомат.
– Вера, окати его болотной водой, и как следует, – строго сказал Иван и подошел к спецназовцу совсем близко. – Не бойся его. Еще несколько минут, и ты, парень, уйдешь из жизни, от переохлаждения уйдешь. Но ты, по-моему, сам этого хочешь.
– У-у-у.
– Хватит ухать, десантник хреновый! Отдай автомат и успокойся. Мы спасем тебя.
Эти слова Ивана словно подстегнули Веру. Как только спецназовец, видимо от боли в голове, закрыл глаза, она мгновенно оказалась у него за спиной и окатила его из алюминиевого котелка несколько раз.
– Миленький ты мой… Откуда ты такой бестолковый? – растерянно шептала она. – Разве можно так набрасываться на людей?
– У-у-у, – опять разнеслось над лесом, и спецназовец неожиданно схватил Веру за ногу. Она упала, и тогда он со всей силой ударил ее в солнечное сплетение. Вера вскрикнула, глаза ее безжизненно закатились, и, когда Иван выстрелил в парня, она была уже без сознания. Иван поспешно оттащил ее от спецназовца и, сделав ей искусственное дыхание, разревелся.
– Вера, Верушка, не покидай меня, – причитал он над хрупким телом полуобнаженной невесты, все время поглядывая на солнце и прося у него прощения. – Вера, я буду молиться на тебя так же, как я молюсь на мое великое светило. Всю жизнь буду молиться. А потом солнце возьмет нас туда, где живут совсем другие люди. Они не убивают друг друга и не создают для себя благ выше своей необходимости, и любовь они не превращают в рабство. Я знаю, где они живут…
– Где, Ваня? – неожиданно спросила Вера и, придя в себя, открыла глаза.
– Наконец-то! – обрадовался Иван. – У этого спецназовца железные руки и каменное сердце. Слава Богу, все обошлось!
– Где эти люди живут? Скажи мне!
– На планете Одиссея.
– Это далеко?
– Двадцать шесть миллиардов километров. Но живут они в пределах нашей Вселенной.
– Мы туда сумеем добраться?
– Конечно сумеем. – Иван расплылся в широкой деревенской улыбке и с любовью погладил Верину косу. – Вот до брусничного суземья дойдем, а потом.
– А потом на чем? Я хочу туда.
– А потом. Потом посмотрим.
– Ваня, а эти люди похожи на нас?
– Еще как! Особенно на тебя.
– В самом деле?
– Ну да.
– Ты серьезно?
– Конечно. Они такие же впечатлительные и доверчивые. И глаза у них такие же светлые, безумные. И мечтать они любят так же, как ты. – Иван бережно приподнял Веру с валежины, на которой приводил ее в чувство, и неожиданно обнял свою невесту. – Вера, Верушка, я люблю тебя. Но почему ты так часто теряешь сознание?!
– Я с детства такая, Ваня. Что поделаешь? Может, меня какая-нибудь гадюка укусила. Скажи мне, пожалуйста, где ты видел этих людей, которые похожи на меня? Они прилетали в брусничное суземье?
– Нет, Верушка. Они прилетали в Баренцево море. Я уже говорил, что работал на каботажке матросом. Тогда меня за борт выбросило штормом, а они спасли… С тех пор я начал по всей России колесить.
– Почему?
– Искал родник вечности.
– И нашел все-таки?
– Нашел.
– Как, Ваня?
– Солнце помогло. Я Всевышнего просил, нашего Христа Спасителя, а помогло солнце.
– А зачем ты родник искал?
– Люди с планеты Одиссея сказали, что на Земле, на территории России, есть родник, куда слетаются души со всей Земли и с отдельных планет. И не просто души, а те, которые когда-то жили на Земле и теперь находятся в космосе, в обители человеческих душ. Если ты найдешь этот родник, – сказали они, – то мы тебе подробно объясним, что такое душа человека. Мне тогда смешно стало.
– Почему?
– Да я и так знаю, что такое душа человека. А они мне говорят, что я знаю только то, чем зарядил меня наш бескрайний Бог – космический разум, его вездесущая энергия. Не больше и не меньше знаю.
– Ну и что, разве это плохо?
