– Она есть, Верушка, есть! – вдруг подхватил Иван. – Многие люди не понимают этого, или, может быть, не хотят понять, потому что это им невыгодно! Им трудно представить, что над их властью, над их господством, над их черным по белому написанными законами есть еще власть и господство еще более разумное и активное, так же как и законы, дающие энергию жизни. Не мудрая книга великих святых под названием «Новый Завет», которая очень очеловечена и удобна для утверждения любого православного государства, а что-то совсем другое, идущее из обители космического пространства, регулирующего жизнь на Земле. Поэтому для них я живой труп, и мое пребывание здесь, да и на всей Земле, их раздражает. И особенно тех, кто разрушает Землю, используя ее в качестве сундука с деньгами.
– Ваня, прости… Назвав тебя подранком, я не хотела тебя обидеть, – неожиданно оборвала его Вера, извиняясь за неудачное сравнение.
– Ничего, Верушка, ничего. Я все стерплю, все… Поможет мне Солнце. А сейчас я очень хочу есть. – Иван раздвинул кусты можжевельника и, подойдя к подстреленным косачам, которые уже перестали порхаться и притихли, посмотрел на небо. Звезды загорались и таяли над почерневшим от сумерек лесом. Неподстреленные косачи взлетели высоко над соснами, и в густом, ароматном до одури воздухе повисла какая-то душераздирающая таинственная тишина, похожая на тишину лунного затмения, когда все наблюдают и задумчиво молчат, понимая, что космос показывает свою неуправляемую силу, независимую от людей.
– По всем приметам природа опять готовит беду, – тихо сказал Иван. – И виной этих потрясений все тот же человек. Ты посмотри на ржавые, словно выгоревшие кусты морошки! Это натворили кислотные, а может быть, и радиационные осадки. Сейчас еще плохо видно, а завтра ты поймешь, сколько гадости делает человек. Он забыл, что в первую очередь надо привести в порядок озоновый слой и только потом брать от Земли то, что она дает. Нельзя вытряхивать из нее душу.
– Значит, у нашей земной природы, так же как и у солнца, тоже есть душа?
– Конечно есть! И доверяет она, по всей видимости, больше солнцу, чем человеку. Потому что разум человека порой как мыльный пузырь – сегодня он летит неизвестно куда, обещая нам космические перемены, а завтра лопается, оставляя после себя какую-нибудь дрянь.
Иван собирал подстреленных косачей за клюв, потряхивая тушку каждого и определяя тем самым возраст птицы.
– Самому старшему семь лет, – строго сказал он. – Здесь они живут дольше, чем в других местах, потому что море ягод, почек, цветов.
– Как ты определяешь их возраст? – поинтересовалась Вера.
– У старой птицы клюв плотный. Он хорошо держит тушку, когда птицу возьмешь за клюв, даже не трещит внутри. А у молодой потрескивает и ломается – со знанием дела пояснил Иван. – Пойдем ужинать. Меня уже качает от голода.
– Меня тоже.
Хотя отец Веры был охотником и не раз водил ее в лес еще пацанкой, но такой вкусный суп из боровой дичи она ела впервые. От мяса шел запах, похожий на запах земляники, а бульон напоминал дурманное дыхание сосны в пору цветения.
– Самого крупного косача оставим спецназовцу. Парню надо поскорей поправляться, впереди у него…
– Что у него впереди? – перебила его Вера.
– Не знаю, – тяжело вздохнул Иван, опуская ржаные сухари в алюминиевую кружку с бульоном. – Что с ним будет дальше?.. Не знаю. Может, появится еще один вертолет. Не знаю. Но в брусничное суземье я его не возьму..
– Почему?
– Он не созрел для солнечной неоскверненной обители, в которую я веду тебя, мое маленькое счастье.
– Ваня, повтори эти слова еще раз.
– Ты мое маленькое счастье, которое очень трудно поменять на большое.
– А большое счастье кто?
– Большое счастье это мое солнце, которое подарило мне родник вечности и общение с духами людей всех Вселенных. Среди них есть такие, о которых я мечтал только в детстве, когда учился в школе. От их идей у меня и сейчас мурашки по коже. Особенно от рассуждений греческих философов.
– Интересно, от каких?
– Однажды у родника я услышал голос Платона.
– Кого?
– Платона, древнегреческого философа.
– Боже мой!
– Я был счастлив.
– Чему?
– Он поделился со мной своими сокровенными мыслями.
– Какими?
– О том, что познание окружающего нас мира – это просто воспоминания души об идеях, которые она уже знала до соединения со своим телом.
– Ну и что?
– Ничего. Но благодаря мыслям Платона я стал доверяться своей интуиции, которая мне подсказывает, как жить и в какую сторону идти дальше.
– Я не общалась с Платоном, но поступаю так же.
– Потому что в душе твоей уже заложено такое желание.
– Может быть.
– Верушка! В нас заложено столько… Уму непостижимо! Разве я когда-то думал, что откажусь от карьеры менеджера и займусь звездами. Разве я предполагал, что солнце поставит передо мной такую сверхзадачу, которая будет преследовать меня днем и ночью.
– Какую сверхзадачу?
– Почти мистическую, но очень нужную, необходимую…
– Какую, Ваня?
– Как разрушить частный эгоизм людей и соединить их дух в общие идеалы всего человечества.
– Ваня, это фантастика.
– Но я увлечен этой идеей бескорыстно, преданно. Я готов многим пожертвовать ради выполнения этой задачи, вплоть до нищеты и потери всяческих благ. А ведь магазин, куда меня зовет депутатка, имеет большой оборот и выход на европейский рынок. Деньги там растут, как грибы в брусничном суземье. Она и сейчас шлет мне письма, надеясь, что я живой.
– Как так? – удивилась Вера. – Она посадила тебя в тюрьму, а потом пишет письма?!
– Ей нужны мои мысли, моя харизма. Судя по письмам, после того, как она оставила депутатство и занялась бизнесом, дела у нее обстоят неважно. Ненависть к людям и мудрость взаимоисключают друг друга. Она и в зону мне писала, советуясь по некоторым интимным вопросам, когда вышла замуж за крутого бизнесмена.
– И куда она сейчас пишет?
– На почту, до востребования, по месту прописки моей покойной матушки. Ей кто-то сообщил, что я жив-здоров. Вот она и пишет по одному письму в два месяца.
– Ты что, на почту ходишь?
– Нет, на почте я уже не был около десяти лет. Твоя матушка приносит письма.
– Моя мама?! – удивилась Вера.
– Да. Твоя Марья Лиственница.
– И куда она приносит их?
– На кладбище. Я их читаю и отдаю обратно. Ее родная сестра работает на почте. Я не отвечаю на письма, но бывшая депутатка все равно пишет. По-моему, ей что-то надо от меня.
