И, казалось, после его слов звезды на небе разгорелись еще ярче, и сильно ущербная луна вспыхнула своим неповторимым светом, обняв леса и болотины теплом радости и печали.
Вера разглядывала лицо Майкла настороженно и пристально, и где-то в глубине души начинала понимать, что он совсем другой на самом деле и, в отличие от многих людей, способен говорить правду и быть откровенным.
– Ваня, читай дальше, – тихо сказала она. И в ее голосе чувствовалась сильная тревога и боль за все, что было написано в письме, и за откровенное признание Майклом райской планеты, на которой хоть и жили люди, но жили совсем иначе. – И прошу тебя, Ваня, не торопись. Я хочу понять этих людей и что им надо от тебя.
Иван смотрел Вере прямо в глаза, чувствуя ее дыхание и теплоту удивленной улыбки.
Когда костер разгорелся, он вдруг заметил, что глаза ее светятся, как у лесной кошки, и она все ближе и ближе подвигается к нему.
– Да, да. Ты права, Вера. Это письмо надо читать очень внимательно, – прошептал он, чувствуя ее взгляд, наполненный светом ожидания и предвкушения новой жизни. – В нем есть такие мысли, от которых начинает кружиться голова и хочется смотреть на звезды и ни о чем не думать.
– Так делает каждый, кто силится понять душу и неизбывный поток космический энергия, – сразу подметил Майкл.
Иван согласился с ним.
Взяв послание в руки, долго смотрел на письмо, словно на подраненную птицу, которую видел первый раз в жизни и не знал, что с ней делать.
«Дорогой Иван Петрович, теперь перейдем к самому главному, ради чего мы пишем вам это откровенное послание, – задумчиво продолжил Иван, все время поглядывая на искры костра, которые как будто хотели сжечь письмо, устремляясь в его сторону, но гасли на лету, словно снежинки, попавшие на теплое окно натопленной избы. – Раньше мы возлагали большие надежды на вашу планету и верили в лучшее, потому и посещали Землю чаще, чем другие планеты. Теперь все изменилось. Но вы, Иван Петрович, заинтересовали нас.
Во-первых, мы знаем, что вы нашли воду, в которую опускаются духи с орбиты человеческих душ космоса. Многие ученые планеты Земля пытались найти эту воду, но безуспешно, поэтому ваша практическая работа заслуживает больших поощрений и похвал.
Уважаемый Иван Петрович! При едином правительстве планеты существует постоянно действующий совет. После знакомства на Баренцевом море мы были приятно удивлены вашими биопсихическими данными. Генетические показатели вашего организма превзошли все наши ожидания. Поэтому мы предложили вашу кандидатуру нашему совету. Как вы догадываетесь, на предмет переезда к нам, на нашу планету. Мы с вами на эту тему еще не говорили и поэтому решили оповестить вас, и если вы не против, то сделать вас полнокровным жителем нашей Одиссеи. Мы надеемся, что вы отнесетесь к этому предложению положительно. Но прежде, уважаемый Иван Петрович, мы должны хоть вкратце сообщить о том, что вас ждет на нашей планете.
В нашей обители денег не существует, и ценных бумаг тоже нет. Точнее, ценные документы есть, но все они не на бумаге, а в мозговых биологических программах специальных памятных систем, связанных с космическим пространством. Вам это трудно понять, но, может быть, пока и не надо. Деньги для Вас (ниже мы укажем, зачем они Вам понадобятся) нам помог достать профессор гарвардского университета Майкл Сорез, которому мы поручили передать Вам письмо и обещали взять его на нашу планету. Но с одним условием: если Вы не сможете или откажетесь лететь к нам, разумеется, вместе со своей подругой. Но мы хотим предупредить Вас, что на планете Одиссея совсем другие условия жизни и требования к населению. Мы, как и вы, дышим тем же кислородом, но отношение к озону и другим составляющим воздуха не имеет ничего общего с вашим. Вам придется бросить курить и не употреблять крепкие напитки. Автомашин, таких как у вас, у нас нет. Они у нас все летающие. Как дорожного, так и воздушного передвижения, и пользуются только энергией звезд. Мы подарим Вам такую машину с условием, что вы овладеете ее управлением. Наш автолетательный транспорт используется не только на планете, но и в космических просторах на расстоянии, установленном единым правительством планеты.
Хотим Вас предупредить сразу, что любое нарушение правил проживания в нашей обители влечет за собой наказание. А именно – пребывание в учреждениях по развитию интеллектуально-творческого общества. На вашем языке – это гарем, а у нас – социальная структура под названием УРИТО. Там наши люди находятся на полном обеспечении, но женщин не выбирают. Наши красавицы сами их выбирают и живут с ними, сколько им заблагорассудится.
Иногда мы наказываем мужчин сроком на тридцать лет и считаем их самыми эффективными общественными производителями.
Конечно, личной жизни у них нет. Они принадлежат женщинам гарема, их темпераменту и бесконечным любовным потребностям. Но у них есть возможность дать планете новых людей. И не просто новое поколение, а строго контролируемое потомство, разумных людей, умеющих войти в контакт с космосом и обеспечить его процветание.
К селекции нашей планеты и утверждению на ее просторах талантливых людей, способных помочь и указать космической плазме дальнейший путь ее развития, мы относимся очень требовательно и строго. Поэтому мы и создали гаремы самых высоких технологий.
Наши гаремные офисы расположены между всеми мужскими и женскими жилыми строениями. И еще, чтобы вы знали. У нас свободно разгуливающих и гулящих женщин нет. Нет и одиноких, затворниц, инакомыслящих и, конечно, живущих только с одним мужчиной. Они все у нас в гаремах и заняты творческой работой. Так что Вашей подруге тоже придется находиться там».
Отодвинув от костра письмо, Иван с каким-то безнадежным отчаянием посмотрел на Веру и, взяв ее дрожащую от волнения руку, неожиданно поцеловал.
– Верушка, ненаглядная моя ласточка, разве я смогу отдать тебя в гарем! Я не смогу сделать этого, – еле слышно прошептал он. – Я очень люблю тебя за твои страдания… беды, причиненные людьми, которые в подметки тебе не годятся, мизинца твоего не стоят! Что угодно, только не гарем! Ты мое маленькое солнышко, которое стало освещать мой путь так же, как и большое солнце. Я тебя никому не отдам, даже на планете Одиссея.
– Но у нас нет выбора, Ваня, – вдруг оборвала его Вера. – Мы с тобой два жалких раба новых перемен, и не только в России. Мы с тобой бедные, никому ненужные люди, выброшенные за борт этого страшного фарса, жертвы этой безумной гонки за прибылью, участники кровососущей неразберихи. Надо несколько раз подумать, прежде чем отказаться от заманчивого предложения. Ведь ты, как я поняла, будешь уважаемым гражданином планеты. Только я не совсем врубилась, чем ты там будешь заниматься.
– Сексом! – почти выкрикнул Майкл и повесил на батаган котелок с водой. – С вечера до утра. Моя бы это делала с большим удовольствием.
– А моя нет, – вдруг твердо сказал Иван. – Я могу любить только одну женщину. А если их будет много, я не смогу любить.
– Твоя другому отдана и будет век ему верна, – неожиданно продекламировал Майкл. – А моя сможет… Лола этому научила. Она говорила: «Иди, Майкл, гуляй. Соскучишься, назад придешь». А зад у нее был, как у Пенелопы. Так моя и делала.
