– Потом об этом, Ваня, – перебил его «Айвазовский», еще раз проверяя зарубки на деревьях, под которыми лежали тротиловые шашки. Нам до рассвета успеть надо.
– Успеем, Федор Понтелеймонович, ломать – не строить. Если б земные люди построили больше, чем сломали, то опередили бы не одну цивилизацию, в том числе и Одиссеи. Но, к сожалению, они сломали больше, чем построили. Идем, Верушка, идем к моему роднику. Это чудо природы уберегло меня от многих бед, наказаний. Укрепило мой дух. Ты не представляешь, сколько светлых, радостных дней я провел в зарослях этого капища! Конечно, это творение не рук человека. Не его отмороженного ума, в котором, как говорит профессор, преобладают гормоны австралопитека. Это творение силы, которая при любых обстоятельствах, при любых катастрофах и разрушениях все равно найдет путь к прекрасному! Потому что она создавалась миллиардами лет и все эти годы развивалась с разумом солнца. Я живу ради этой энергии, я советуюсь с ней, когда мне очень плохо и рядом ни одной родной души. Эта энергия научила меня общению с людьми, которых давно нет на Земле, но духи их, как звездные сказки, теребят мою душу. В космической обители их скопилось огромное количество, и между ними нет такой вражды, такой смертельной ненависти, которая существует здесь, на Земле – носительнице космических катастроф и аномалий. Эти духи, как неприхотливые лесные бабочки, летят туда, где цветение и музыка немеркнущего света торжествуют над всем тем, что погрязло в склоках вражды и бесконечной ненависти. Человек не должен, как удав, душить и пожирать все то, что ему дала природа, Вселенная, потому что возмездие рядом, совсем рядом, и от него не скроешься, – с грустью повторил он и, остановившись у огромной причудливой лиственницы, нежно поцеловал Веру в дрожащие губы, которые не могли успокоиться после рокового выстрела.
«Айвазовский» находился рядом, но сейчас он понимал не только Ивана, но и Веру, сильно переменившуюся в лице после убийства спецназовца.
Федор Понтелеймонович, безусловно, не так, как Иван, был связан с дающим жизнь родником и не знал многих его тайн и законов, особенно по перемещению человеческих душ на территории бассейна с живой водой. Он не был связан с духами космической обители людей, но теперь он «жабрами» чувствовал, что в земной жизни человека наступит переломный момент, и с этим моментом ничего не поделаешь.
– Иван Петрович, может, я не прав, нарушая ваш любовный интим, – с доброй улыбкой напомнил он своему другу, – но мы к роднику идем не целоваться… Тем более, времени у нас в обрез.
– Тебе что, завидно, Федор Понтелеймонович? Потерпи, родной. Две, три недели – и ты будешь жить в гареме. Самым востребованным красавцем будешь. Я уверен, что таких мужиков, как ты, там не найдешь.
– По-моему, все мужчины брусничного суземья должны быть красавцами, – согласилась Вера. – Иначе и быть не может. Здесь и цветы по-другому пахнут, а дичь как будто землянику с куста ешь.
Глава 6
Лед тронулся
Таежный родник представлял собой маленькое озерцо, в центре которого бурлила вода.
Почти над всем заросшим тростником пространством носились какие-то крупные насекомые.
– Что это?! – вздрогнула Вера. – Это и есть космические духи?!
– Нет, Верушка, это стрекозы. Называются они коромыслами, потому что постоянно висят над водой, словно ее несут куда-то. Человеческие духи в ущербную луну находятся в своей постоянной обители, – пояснил Иван. – на расстоянии двух третьих от земли до луны и насыщаются активным ветром солнца.
– Понятно…
– Если б этого не происходило, люди быстро бы уничтожили самих себя. И это было бы закономерно с точки зрения космоса. Потому что все, что создается без его участия, имеет непредсказуемые последствия. Оно обречено на гибель! И этому тысячи примеров.
– Приведи, Петрович, хоть один. Давно не слышал от тебя таких отчаянных умозаключений, – подключился к разговору «Айвазовский».
– Ты мне скажи сначала, леший таежный, где ты столько тротила достал, а потом я пример приведу.
– От прежней власти. она любила большие запасы пороха и дроби, а про нынешнюю и говорить не приходится. У каждого преуспевающего коммерческого учреждения с евроокнами и особняком охраны больше, чем у Цвигуна.
– Хороший ответ и хорошее сравнение для тех, кто знает старых чекистов, – согласился Иван.
– Так вот, дорогие мои, – неожиданно резко начал он, с грустью оглядев водоем, в котором, несмотря на светлую ночь, отражались звезды. – Люди вместо того, чтобы задуматься над гормонами австралопитеков, что-то предпринять для избавления от них, потому как гоминидов с такими гормонами стало слишком много, короче, земляне смирились с этой все пожирающей энергией краха. Они полезли в ядерные процессы. Сначала они использовали просто камни, похожие на ядра, потом предметы овальные, которые дальше летят. Кстати, такие предметы и сейчас используют чиновники в своих офисных разборках. Потом, в седьмом веке, изобрели порох и стали впаривать друг в друга ядра разной величины. Так успешно, что они и в наше время используются в темных переулках больших городов. И вот, наконец, усвоив принципы деления атома, добрались до самого разрушительного, непредсказуемого ядра. почему-то спутав его с примитивным семенем барана, что вполне свойственно австралопитекам.
– Не до семени барана, а до урана! – на этот раз не выдержал и почти выкрикнул «Айвазовский».
– Совершенно правильно, Федор Понтелеймонович, они расщепили его, как смолистое полено… Потом бросились к легким ядрам, из которых состоят звезды. В конце концов, они получили плазму огромной энергии, подобно солнечной. Но солнечная плазма, которую мы видим из своего окна, обрабатывается около миллиона лет, прежде чем добраться до нашего подоконника. Только через миллионы лет она выходит из тайников звезды и начинает свое удивительное волшебство. Только тогда, благодаря еще не изученным процессам фильтрации и зонам лучевого переноса, она может создать биосферу. то есть жизнь!..
– Иван Петрович, нам пора. – перебил его «Айвазовский».
– Подожди, Федор. Дай закончить мысль. А что нам пророчит плазма, созданная людьми?! Ее уже опробовали на Хиросиме и Нагасаки, и в Чернобыле она дала знать о себе. Но она, дорогие мои, неуправляема, как дикое безумное животное без рода и племени. Она спонтанна и чревата такими последствиями, от которых само солнце может померкнуть. По-видимому, кое-кто ошалел от цифровых идей деления ядер и совсем забыл, что он на Земле живет, не на Солнце. А на нем-то, дорогие мои, наверняка существует и антиплазма, и структура, которая может возвратить процесс назад, сделать обратимым или хотя бы безопасным для биосферы. – Иван Петрович подошел к родниковой воде и погладил ее. – Они – Мюнхгаузены! Вы слышите меня, космические души с харизмой Земли? Они наивные мечтатели! Но если души этих придурков мы оторвем от космоса, то они будут похожими на Чикотило, – Иван зачерпнул горсть родниковой воды, облил лицо, потом грудь. – Они придумали термоядерную реакцию и получили энергию, которой не существует в природе! А, значит, и во Вселенной. Зачем, спрашивается?! Им мало водки, сделанной из нефти?! Колбасы из сои, выращенной на искусственном удобрении. Может, они собираются делать продукты из новых атомов? Ну, что, «Айвазовский», поехали? По всей видимости, ты уже и детонаторы подсоединил.
