– Значит, ты моя берешь туда?
– Конечно, беру..
– О кей! Давай моя обнимет твоя, – и Майкл вдруг обнял Ивана и долго держал у своей обожженной груди.
– И Веру, и тебя беру, и «Айвазовского». Я бы взял с собой многих умных людей, но, к сожалению, их так мало осталось. Может, они и есть где-то на Земле, но их теперь трудно назвать людьми, потому что у них потеряна связь с космосом. Они теперь не будут заботиться о совести, чести, долге перед планетой, о большой ответственности перед ней, как перед матерью, которая вскормила их и дала им разум. Они теперь, как овцы, будут щипать друг друга, а также остатки гаснущей изуродованной природы, которая устала от них и лишила напоследок человеческих душ. Эти овцы теперь не будут подпитываться негой пастбищ. Они поделят Землю на мрачные, пахнущие деньгами мертвые куски железа и камня. И будут довольствоваться одной лишь животной страстью.
– Австралопитеков… – подхватил профессор.
– Секс и маразм алчности задушит их своей животной энергией. Эта энергия сделает их рабами того, что не существует во Вселенной. Рабами скотской, неуправляемой жизни и разукрашенного золотом бездуховного богатства. Безнравственная в общечеловеческом масштабе плотская жизнь, увенчанная новыми технологиями и раем, где на каждого свободно мыслящего ангела будет командировано по несколько хорошо вооруженных австралопитеков, парализует Землю и создаст необратимый процесс распада и одичания. Так что бизнес твой, мистер Майкл, висит на волоске. Впрочем, как и жизнь человекообразных, которых мы скоро покинем, – Иван глубоко вдохнул дым ароматных сигарет и попросил «Айвазовского» позвать Веру.
– Верушка, – тихо сказал он, когда Вера вошла в горницу, – надо смириться с прытью американца. Для этого лысого прохвоста, почувствовавшего межпланетный бизнес. Не обижайся, Майкл, но я с Верой говорю на русском жестком языке и для нас многое, что вызывает за океаном восхищение, радость, является шарлатанством и бесстыдством. и наоборот. Короче, Вера, для нашего профессора бизнес – самая большая ценность. Она превыше всего. Как я понял, в любом поступке он ищет выгоду и, как говорят наши спекулянты по прозвищу «челноки», постоянный навар на лапу. Но тебе, и мне, и «Айвазовскому» надо смириться с этим, потому что я решил взять его с собой на нашу спасительную планету.
– С собой?! – удивилась Вера. – По-моему, где бы он ни появился, всюду происходят неприятности и кризисы. Зачем его с собой?! Не надо его брать!
– Как, зачем? – неожиданно возразил Иван. – По всей видимости, землян на планете Одиссея очень мало, а может, и совсем нет. Он поможет нам разобраться в людях, среди которых мы собираемся жить. Не так ли, Майкл Мардахаевич?
– Моя во всем поможет. Особенно тебе, космический следопыт. Моя по любому органу может определить, животное это или человек.
– Ведь мы, дорогие мои, совсем не знаем их менталитета и внутреннее строение, – продолжал настаивать на своем Иван. – Может, они только внешне похожи на нас, а внутри у них все другое… Как же они будут лечить нас, если мы вдруг заболеем? По-моему, профессор такого уровня, как Майкл Сорез, нам просто необходим.
– Что-то я сразу не подумал об этом, – согласился «Айвазовский».
– Вы только посмотрите на эти раритеты?! Они совсем не похожи на человеческие! У меня даже в мыслях не было, когда я увидел спецназовца, что перед нами не человек, а животное. А Майкл Мардахаевич как опытный профессор сразу сообразил, что к чему. И вот результат. Мы видим органы, которых у нормальных современных людей быть не должно. Посмотри, «Айвазовский», на эту печень. Какую пищу надо было есть, чтобы так ее изуродовать и раздуть, словно грудь, накачанную силиконом.
– Наверное, пиво и чипсы постоянно глотал. или «ножки Буша», – с грустью подметил «Айвазовский».
– Смотрите. А это что?! Я даже не понял сразу, что это такое?! – он указал на гениталии спецназовца и поморщился. – Верушка, ты как профессиональная сотрудница одного из богатейших «элитных» домов когда-нибудь такое видела?
– Никогда, Ваня. У меня мурашки по коже от такого сервелата.
– Это аномалия! – с какой-то горечью, даже болью неожиданно взорвался Иван Петрович и ткнул сигарету в пепельницу. Лицо его покрылось пятнами, губы задрожали. – Это закономерный процесс, который человек создал сам, своим животным интеллектом и своей плутовской, безрассудной фантазией в погоне за роскошью и бездушным сексом.
– Спрашивается, зачем? – перебил «Айвазовский».
– Все, что произошло со спецназовцем, должно произойти теперь с миллионами человекоподобных, потому что они возомнили себя выше Создателя. Они в ближайшие дни будут совсем оторваны от космоса. Они отошли от тех законов нравственности, которые объединяют образованных нормальных людей, делают их бесконечно счастливыми хозяевами явлений и благ, которые дала природа, – Иван подошел к распахнутому окну и долго молчал. И странно долго молчали все. – Я не знаю, что дальше будет с планетой, но то, что произойдет с такими человекообразными, как этот десантник, представить нетрудно. Они наплодят таких же, себе подобных австралопитеков и будут вдалбливать им, что их личный компьютерный офис с конденсаторами, в которых плодятся бациллообразные мутанты, – центр Вселенной и только связь с Интернетом сделает их богатыми и духовными. – Он вдруг заговорил зло, и на этот раз обращался не к людям, а к звездам. – Все мысли их о космосе, который имеет не одну орбиту человеческих душ и разум, творящий семена жизни, будут сводиться у них к одному: можно наварить «бабки» из недр земли и Вселенной, значит, стоит «окучить» их, а если нет возможности – сиди в офисе, переживай дефолты и кризисы. Они умертвят в себе любовь и сострадание к той природе, которая согрела их души и дала возможность соединиться с телом человека, то есть дала им жизнь. Они потеряют свою духовность, свою энергию блаженства, свою радость наслаждения земной жизнью, данную космосом. Они станут рабами денег или господ, которые им будут платить не за тот объем работы, установленный согласованным обществом, а сколько пожелает заплатить их человекообразный господин с органами примата, – поежившись от утренней влажности суземья, он закрыл окно и тяжело вздохнул, – я с ужасом смотрю на тех людей, у которых рюкзак находится не за спиной, а между грудью и ногами. Рюкзак каждодневного потребления пищи, которую нельзя есть, но у нее, по прихоти правящих миром австралопитеков, высокий сертификат, и от этого быстро растет живот.
Выговорившись, словно на исповеди, и пытаясь доказать, что появление в наши дни первобытного человека – вовсе не случайная аномалия, Иван Петрович еще раз оглядел тарелки и тазы с необычным содержимым и вдруг строго спросил профессора:
– И что же Вы будете делать с этими редкими органами, мистер Майкл?
– Моя покажет их инопланетянам и постарается выгодно продать. Они должны заинтересоваться…
– Ты думаешь, у них есть деньги?
– У них все есть, кроме космической обители с человеческими душами. Но ты им поможешь овладеть этим богатством.
