Хельга прошла туда, куда сказал ей постовой. Гауптвахта представляла из себя глубокую землянку, разделенную на несколько комнат. Солнечный свет сюда не проникал и с полной тьмой боролась как могла только тусклая керосиновая лампа. В первой комнате сидел надзиратель и внимательно изучал газету, только что прочитанную Хельгой.
–Можно мне поговорить с заключенным? – спросила она.
–Да, проходите. Возьмите, только фонарь.
И надзиратель подал Хельге еще одну керосиновую лампу.
Хельга вошла в еще более глубокое и темное подземелье. Здесь было холодно, сыро и неуютно. В углу на большом бревне сидел человек, прикованный цепью к этому самому бревну. Вид его был настолько изможденный, что, казалось, он был без сознания. Хельга отстегнула от ремня флягу с водой и поднесла ее к губам заключенного.
–Выпей – сказала она.
–Что это, яд? – спросил узник, едва ворочая ссохшимися губами.
–Это вода.
–Я не заслужил. Я виноват и нет мне прощения и снисходительности. Я заслуживаю только смерти.
–Мне все равно, заслужил ты эту воду или не заслужил. Ты нужен сейчас в здравом уме и с внятной речью. Поэтому выпей, а потом, когда поговорим, можешь умирать, сколько тебе влезет.
Узник сделал несколько глотков, заметно его ожививших.
–Я хочу знать, кто и как вывез ядерное оружие с вашей базы – начала Хельга свой допрос.
Тут Хельгу прервал надзиратель:
–Простите, товарищ, у нас начинается обед. Я не могу оставить вас наедине с заключенным. Вдруг он попытается убить вас. Вы должны выйти. Продолжите через час.
Ждать Хельге не хотелось. Заключенный выглядел уж больно слабым. Еще помрет, пока его бывшие товарищи будут обедать.
–Раз вы его все равно будете расстреливать, может, это сделаю я? – решила Хельга перехитрить охранников – уведу его куда-нибудь за ограду и грохну по-тихому. И вам мороки меньше.
Охранник заметно обрадовался:
–И правда, чего с ним возиться, берите его и делайте, что хотите. Только распишитесь в ведомости.
Расписываться на местном языке Хельга не умела, по этому просто нарисовала в тетради маленький домик с окошком и крышей. Такая роспись вполне удовлетворила охранника. Он достал ключи и снял кандалы с узника. Тому с неимоверным трудом удалось подняться с бревна и кое-как, опираясь на плечо Хельги, доковылять до выхода.
–Все, прощайте! – крикнул им вслед надзиратель – заведите его подальше в джунгли, чтобы его съели дикие звери!
–Хорошо, постараюсь – крикнула в ответ Хельга.
Заключенный немного ожил. Он уже мог твердо стоять на ногах. Вероятно, на него благоприятно подействовал солнечный свет. Они отошли от базы метров на пятьдесят и зашли в джунгли.
–Можно здесь: под мангровым деревом. Оно мне очень нравится – проговорил заключенный.
–Что, здесь? – не поняла Хельга.
–Расстрелять меня.
–Нет, расстреливать тебя я не буду – улыбнулась Хельга – я – сотрудник агентства мировой безопасности. Прибыла сюда из самой Европы. Ты нужен мне для того, чтобы рассказать о похищении ядерной бомбы. А потом я уйду, а ты делай, что хочешь.
Похищенный при этих словах неожиданно выпрямился и плюнул Хельге в лицо.
–Ты злодейка! Враг мировой революции! Ничего я тебе не скажу. Режь меня! Убей меня! Делай, что хочешь. Я буду молчать, потому что я готов отдать жизнь за мою Родину.
Хельге стало совершенно ясно, что таким образом до сердца солдата достучаться не получится. Пришлось сменить тактику.
–Молодец. Ты прошел проверку. Ты нам подходишь. Я работаю на спецслужбы Серверной Кореи. И наш великий кормчий договорился с вашим, что я буду проводить расследование кражи бомбы. Враг хитер и опасен. И мне нужна твоя помощь.
Похищенный успокоился.
–Значит, я не изменю Родине, если буду вам помогать?
–Нет.
–И меня не расстреляют?
–Пока нет. Но миссия будет выполняться в глубокой тайне. Никто не должен знать о нашем задании, даже милиция и военные. Кругом притаились враги. В обличье даже даже самой невинной овечки может прятаться зубастый американский волк.
Солдат понимающе закивал головой.
–Я согласен. С радостью отдам свою жизнь за нашего дорогого Ли Вин Гука.
–Надеюсь, не придется.
В течение всего диалога, солдат стоял вытянувшись по стойке смирно. Для его изможденного тела это была невыносимая физическая нагрузка, поэтому закончив разговор он в изнеможении повалился на землю.
Хельга не стала его удерживать. Теперь можно было никуда не торопиться.
–Как тебя зовут? – спросила она, доставая из рюкзака коробку с сухим пайком.
–Сержант Чунь Ю Кин.
–На, Чунь, возьми, подкрепись. Сейчас ты нужен мне живым и здоровым.
Солдат не стал спорить. Он взял бутерброд с колбасой и стаканчик с заваренным для него рисом и быстро съел, запивая все это водой из фляжки.
Когда прием пищи был окончен, Хельга достала шпаргалку, в которой был составленный шефом список вопросов, которые она должна была задать местным военным в случае, если они согласятся с ней сотрудничать. Сейчас такой момент наступил.
–Какова масса ядерного заряда? На каком топливе работает ракета? – начала она допрос.
Чунь промолчал.
–Ты все еще не веришь мне и боишься предавать свое государство?
–Нет, просто не знаю ответов на эти вопросы. Нас к ракете и близко не подпускают.
–Что же вы делаете на военной базе?
–Маршируем, метем пыль… у нас много работы.
–Ты хотя бы знаешь, где производятся эти ракеты?
–Это знаю. Мой брат работает на заводе. Он академик по ядерному оружию.
–Он ученый?
–Да. Когда нас забрали в армию, меня взяли солдатом. А у него было плоскостопие, поэтому ему сказали – будешь академиком на заводе. Они нам там очень нужны.
–Вы общаетесь?
–Нет. Телефоны на нашей военной базе отсутствуют, а переписываться мы не можем, потому что мой брат не умеет писать.
–Как выглядит эта ракета?
–Она имеет длину метра двадцать два, и напоминает по форме силуэт нашего вождя, Ли Вин Гука. Перевозится обычно на тягаче в большом контейнере.
Хельга на мгновение задумалась. В описании атомной бомбы что-то ей показалось очень знакомым.
–Почему вы впустили на базу постороннего человека и дали ему уйти, увезя с собой ракету?
–Этот человек был достоин безграничного доверия. Ведь он дал мне вот это.
И Чунь протянул Хельге небольшую цветную фотографию: Уже знакомый ей вождь Ли Вин Гук здоровается за руку с человеком. В человеке этом Хельга без труда узнала Адольфа Никсона.
