После того как она в кафе задала ему вопрос, на который он не нашел ответа, они почти не разговаривали. Она не знала, было ли их дружеское свидание хорошей идеей или нет. Возможно, семейный психолог, к которому они с Генри ходили какое-то время, смог бы это сказать. Если бы они продолжили его посещать и более серьезно относились к его советам, находились ли бы они сейчас на грани развода?
Она планировала развестись с Генри по окончании игрового сезона, но последний визит к врачу и предстоящая биопсия так ее напугали, что она решила ускорить ход событий. Он готов остаться с ней из-за состояния ее здоровья. Конечно, это благородно, но его желание поддерживать ее не имеет никакого отношения к любви, которую она считает необходимым условием для брака.
Она выходила замуж за великодушного, заботливого и сексуального мужчину и до сих пор не перестала его хотеть. После их прогулки по городу она еще сильнее в этом убедилась.
Наверное, сегодняшняя ночь – ее последняя возможность удовлетворить свое либидо, но для этого ей сначала придется преодолеть стеснение и показать ему свои шрамы.
Генри видел их не раз, когда помогал ей переодеваться в больнице. После того как она восстановилась, они один раз даже попытались заняться любовью, но у них ничего не получилось. Ее пластический хирург, один из лучших специалистов в Европе, мастерски реконструировал ее формы, шрамы со временем поблекли, но она все равно испытывала чувство неполноценности.
Сегодня она поняла, что это не имеет значения. Что она хочет снова прикоснуться к Генри, почувствовать его внутри себя, просто побыть с ним, не думая о завтрашнем дне. После того, как станут известны результаты ее завтрашней биопсии, все может измениться навсегда.
К черту будущее! Она хочет получать удовольствие здесь и сейчас.
Тряхнув волосами, Фиона сделала глубокий вдох. Она должна действовать прямо сейчас или никогда.
– Генри, давай выйдем на улицу и полюбуемся закатом.
Он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением:
– Отличная идея. Пойдем.
– Благодаря тому, что у нас есть оранжерея, мы можем дольше любоваться цветами, – сказала Фиона. Сад был ее убежищем. Там она обретала покой. – Отремонтировав ее, ты сделал мне лучший подарок. Не считая тех маргариток, конечно.
Когда они вышли на улицу, она сразу направилась к оранжерее.
– Рад слышать, что у тебя есть счастливые воспоминания, связанные с нашим браком.
Фиона взяла его за руку:
– У меня много счастливых воспоминаний, связанных с нашим браком, и я хочу их сохранить.
Генри погладил подушечкой большого пальца тыльную сторону ее ладони.
– Я тоже.
Открыв оранжерею свободной рукой, Генри завел ее внутрь. Там было жарко и влажно. В воздухе пахло розмарином. Здесь, в отличие от улицы, все еще цвели цветы, а листья оставались зелеными.
– Ты помнишь, как мы ездили в Нью-Йорк? – спросила Фиона.
– Я давно не думал о той поездке. Тот матч был одним из лучших в моей карьере. – Они направились в другой конец оранжереи, где находилась небольшая зона отдыха с садовой мебелью. – И еще в Нью-Йорке находится одна из лучших художественных галерей, в которой я когда-либо бывал. Бесспорно, на мое мнение повлияло то, что меня сопровождал мой персональный гид.
Опустившись на широкий мягкий шезлонг, он похлопал по свободному месту. Фиона села рядом с ним и глубоко вдохнула:
– Да, мой диплом искусствоведа в подобных ситуациях оказывается как нельзя кстати.
– Он определенно помогает. Наверное, это благодаря ему ты подходишь так творчески к подготовке благотворительных мероприятий, – сказал он, поглаживая ее по волосам.
От его прикосновений по ее телу пробегали электрические импульсы. Она так долго не позволяла себе испытывать эти ощущения. Ей хотелось тесно прижаться к нему и потребовать большего, но она не решалась, поскольку все эти месяцы отталкивала его.
Повернувшись на шезлонге, она обвила руками его шею.
– Генри, я не могу отрицать, что хочу тебя. – Увидев в его глазах ответный блеск желания, она была вынуждена продолжить: – Пожалуйста, не нужно строить напрасных надежд. Я просто хочу завершить наше сегодняшнее свидание логическим образом, чтобы у меня осталось еще одно счастливое воспоминание вне зависимости от того, что ждет меня завтра. – Она надеялась, что он ее поймет, и не откажет ей в последней ночи страсти. – Скажи что-нибудь.
– Ты меня очень удивила. Я могу сказать только «да». – Он погладил ее по щеке. – Конечно да. – Его руки заскользили по ее рукам и плечам.
Солнце село, и в оранжерее автоматически включилась приглушенная подсветка, сделав обстановку еще более романтической.
Запустив пальцы ей в волосы, он притянул ее к себе, и его дыхание коснулось ее губ.
Сексуальное напряжение внутри ее нарастало. Она почти забыла о том, что он способен возбудить ее одним лишь легким прикосновением.
Затем он накрыл ее губы своими. Его поцелуй был полон страсти и обещания. Она тесно прижалась к нему и почувствовала, что плавится, как воск, в его руках. Во влажном воздухе оранжереи, пахнущем цветами, аромат одеколона Генри, смешивающийся с запахом его кожи, становился более отчетливым.
Внезапно Генри отстранился, и она, растерянно глядя на него, заморгала.
На его губах появилась озорная улыбка. Он взял Фиону за руку, снова притянул ее к себе и сказал:
– Давай пойдем в спальню.
– Нет, давай лучше останемся здесь, – ответила она, схватившись за края его футболки и потянув ее вверх.
Когда футболка полетела в сторону, он еще шире заулыбался.
– Мне всегда нравилась твоя смелость.
Его рука проникла ей под подол и медленно заскользила вверх по бедру, заставляя нервные окончания в ее теле звенеть подобно натянутым струнам. Снова накрыв ртом ее губы, он запустил пальцы под край ее кружевных трусиков, стянул их с нее и бросил на пол. Чувствуя, как напряжение внизу ее живота нарастает, она принялась развязывать шнурок на поясе его шорт.
Вдруг ее взгляд упал на синяк у него на боку, полученный им во время последнего матча, в котором он в очередной раз проявил себя как лидер команды. Легонько коснувшись отметины, она снова подумала о своих шрамах. Не пропадет ли у Генри желание, когда он их увидит? Подняв глаза на его лицо, она обнаружила, что он внимательно на нее смотрит в ожидании.
– Я не из фарфора. Я сильная и выносливая, – сказала она, чувствуя необходимость убедить в этом не только его, но и саму себя.
– Я это знаю, и, прежде чем мы продолжим, я напомню тебе, что уже видел твои шрамы. Они не оттолкнули меня тогда, не оттолкнут и сейчас. За прошедшие месяцы они, несомненно, побледнели, так что тебе не о чем беспокоиться.
– Значит, ты не почувствовал отвращения к моему телу, когда впервые их увидел? – удивилась она. – Не перестал меня желать после всех моих операций?
