– Этот страх никогда не пройдет, Генри. Да, в этот раз у меня все в порядке, но кто знает, что ждет меня в следующий. Ты будешь волноваться всякий раз, когда я буду ходить на прием к врачу. – Ее слова звучали жестоко, но ей нужно было, чтобы он все понял и свыкся с ее решением. – Ты только посмотри на себя. Даже сейчас, когда я об этом говорю, у тебя страдальческий вид.
– Потому что я за тебя переживаю, черт побери!
Она больше не могла отрицать правду.
– Я тоже за тебя переживаю, поскольку все еще люблю тебя.
– Ты меня любишь? Тогда какого черта ты хочешь со мной развестись? – бросил он.
– Я вижу, как чувство тревоги гложет тебя изнутри. Разве может быть по-другому, когда твоя жена из-за плохой наследственности рискует заболеть раком? Возможно, если я заболею, меня вылечат, но я не знаю наверняка. Я постепенно свыкнусь с тем, что со мной может произойти худшее. – Она посмотрела на юных пациентов в креслах на колесиках, на их родственников, которые изо всех сил старались спрятать беспокойство и страх за деланым весельем. – Но я не смогу жить с тобой, видя, как ты постоянно за меня боишься.
– Совсем недавно ты ничего не имела против того, чтобы заниматься со мной сексом, – напомнил ей он. – Чтобы просто жить вместе день за днем, наслаждаясь настоящим и не заглядывая далеко вперед. Теперь ты вдруг задумалась о будущем и хочешь выбросить меня из своей жизни.
– Это не так. Ты меня не слушаешь.
– Слушаю. И знаешь, что я слышу? – Придвинувшись ближе, он убрал ей за ухо прядь волос и, гладя ее по щеке, произнес: – Что все это несправедливо по отношению к нам обоим.
Ей хотелось прижаться к нему, забыть обо всем и просто насладиться его близостью, но она напомнила себе, что ее непростое решение продиктовано заботой о благополучии Генри.
Убрав его руку со своего лица, она сказала:
– Нам не следует обсуждать это за два дня до матча. Тебе нужно сосредоточиться на предстоящей игре.
– Сосредоточиться на игре? – повторил он, уставившись на асфальт у себя под ногами. – Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно. И что нет никакого смысла откладывать этот разговор.
– Генри, чего ты добиваешься?
– Я хочу заставить тебя признать, что наши отношения были правильными, настоящими. – Подняв голову, он внимательно посмотрел на Фиону. – Но ты решила их разорвать.
К ее глазам подступили слезы, но она запретила себе проливать их перед Генри.
– Хорошо. Если ты хочешь разрубить этот узел сейчас, мы это сделаем. Я больше не могу оставаться твоей женой. Когда я просыпаюсь каждое утро, меня охватывает страх оттого, что я заболею, и при одной лишь мысли о том, что моя смерть принесет тебе много горя, мое сердце разрывается на части.
Сделав это признание, Фиона нежно погладила Генри по щеке и накрыла его губы своими в прощальном поцелуе.
Глава 12
Генри считал футбол смыслом своей жизни. Так было до его встречи с Фионой. Любовь к ней перевернула его привычный мир и…
Ход его мыслей прервался, когда на него налетел мощный лайнбекер из команды Индианаполиса. Рухнув на поле под неодобрительный рев болельщиков, Генри стиснул зубы от боли в плече.
Так ему и надо, черт побери! Его команда проигрывала по его вине. Он не мог сосредоточиться на игре, не мог вложить в нее душу.
Вокруг него начали собираться его товарищи по команде. На их лицах было разочарование, поскольку он не принес команде трех дополнительных очков после тачдауна.
«Харрикейнс» должна была с легкостью выиграть этот матч, поскольку превосходила команду противника по всем показателям. Все ключевые игроки были здоровы и пребывали в отличной физической форме, но вместо того, чтобы вести с крупным счетом, они пока с трудом удерживали ничейный результат. И в этом был виноват он.
Его взгляд скользнул по трибуне, где сидели жены игроков «Харрикейнс» в майках тех же цветов, что и форма команды. Почему-то он ожидал увидеть там Фиону, хотя прекрасно знал, что она не прилетела в Индианаполис. Два дня назад она сказала ему, что любит его, и именно поэтому они должны расстаться. Ее слова и прощальный поцелуй выбили его из колеи. По сравнению с этим столкновение с мощным соперником было мелочью.
Поднявшись с газона, он стряхнул грязь с плеча и услышал подбадривающие крики болельщиков «Харрикейнс». Они верили в него, не зная, что творится у него в душе.
Только Генри собрался вернуться в игру, как к нему подошли два младших тренера, чтобы увести его с поля.
– Я в порядке, – сказал он, отмахнувшись от них.
– Ты уходишь с поля, Генри, – раздался голос координатора из встроенного переговорного устройства в его шлеме.
– Какого черта? – спросил он одновременно у координатора и младших тренеров. – Я в порядке!
Его брат Демпси, главный тренер команды, стоящий за боковой линией, жестом подозвал его к себе. В следующий момент на поле вышел запасной игрок.
Демпси отправил его на скамейку? Он что, спятил?
Гордость Генри была уязвлена.
– Если ты посадишь меня на скамейку, мы точно проиграем, – сказал он брату, уверенный в том, что сможет принести команде победу.
Поправив свою бейсболку, Демпси серьезно посмотрел на Генри и покачал головой.
– Ты определенно что-нибудь себе сломаешь, если вернешься на поле. Я не допущу, чтобы ты оказался на больничной койке, – произнес его брат, выключив свое переговорное устройство.
– С чего ты взял, что я сегодня получу травму?! – рявкнул Генри, сняв с себя шлем и повернувшись спиной к камерам.
– Мы оба знаем, что с тобой сейчас происходит. Фиона сюда не прилетела, ваш брак вот-вот распадется, и это мешает тебе сосредоточиться на игре, – твердо и спокойно ответил его брат.
– Ничего мне не мешает, черт побери! – крикнул он, чувствуя, как внутри его все кипит от гнева.
Игроки «Харрикейнс», находящиеся поблизости от них, удивленно переглянулись. Генри никогда раньше не позволял себе так открыто проявлять свои эмоции на людях. Более того, никто из команды прежде не позволял себе пререкаться с главным тренером, даже его родственники.
Демпси смерил его испепеляющим взглядом:
– Не ори, как полоумный. Это тебе не задний двор.
Включив свое переговорное устройство, он снова перевел взгляд на поле, где куортербек, сменивший Генри, только что нанес удар по воротам, и команда впервые за матч получила дополнительные очки.
И их принес не он! Зная, что камера сейчас снимает его, Генри заставил себя сдержать чувство горечи.
К нему приблизились кузен и Джокер, закрыв его от камеры своими широкими плечами.
– Отдохни немного, дружище. Мы все тобой гордимся, – подбодрил его Джокер.
