– Вера Матвеевна, да знаю я Бабича, мы же с Лешкой вместе учились, – напомнила Аня.
– Ой, и правда! Анечка, а я все время забываю! – как-то странно проговорила Вера Матвеевна и пристально уставилась на Аню. – Вы теперь такая интересная… Вы уж простите меня, но я вас по школе совсем не помню…
Аня и сама это чувствовала. Вера Матвеевна говорила с ней очень дружелюбно, приветливо, но… но так не разговаривают с одноклассниками любимого сына. Особенно если знаешь с малышового возраста.
– Ну как же вы не помните, – постаралась напомнить о себе Аня. – Ну он же мне с первого класса нравился! Я же Аня! Лиманова!
– Лиманова?! – охнула Вера Матвеевна – Танечка?!!
– Да нет же, Аня!
– Ну что ты мне говоришь? – уже совсем по-другому заговорила женщина. – Я прекрасно помню, Лиманова Танечка – очень славная девочка. Лешка с ней до десятого учился… Погоди-ка… Неужели Лиманова? А почему Аня? Ты сменила имя?
– Да нет же, – засмеялась Аня. – Просто Лешка меня всегда по фамилии зовет, может, и назвал за всю жизнь раза два по имени, а вы не расслышали. Я всегда Аней была.
– Ой, ну надо же – Лиманова! – Похоже, Вере Матвеевне тоже больше нравилось называть ее по фамилии. – Ну надо же! А он и теперь мне все уши прожужжал: Лиманова да Лиманова! Я еще так радовалась. А когда поехал в Германию эту, сказал: «Анна зайдет, скажи, что скоро буду». И все. И ни слова больше, что за Анна такая. А я вся извелась. Ну, думаю, опять – Инна, Анна! Нет бы у них все с Лимановой сладилось, хорошая, проверенная девочка! Танечка… прости, Анечка, а ты помнишь, как к нам во двор приходила?
– Помню, – шутливо обиделась Аня. – И как ваш сынок на меня ведро ледяной воды вылил – тоже не забыла.
– А-а, это в тот раз! – радостно захлопала в ладоши Вера Матвеевна. – Так это ты, милая, сама виновата! Кудри накрутила и под наше окно. А там за тобой Юра Шепелев стал увиваться. И разве ж у мальчика выдержит сердце! Он и опрокинул ведерко. – Она мечтательно закатила глаза вверх. – Ко мне потом еще твоя мама приходила, скандал устраивала, говорила, что Леша тебе чуть шейные позвонки не сломал. Это водой-то!
– Зато я ему потом велосипед сломала, – мстительно напомнила Аня. – Стащила у него цепь. Все потому, что он Ирку Дронову катал.
– Точно! А мы потом его два дня на улицу не пускали! А экзамены? Ты помнишь экзамены? Выпускные? – Вера Матвеевна подергала бровками. – Между прочим, его из-за тебя тогда чуть не выставили!
– Точно…
Как же она могла забыть. На экзаменах по физике она была полный нуль, ну то есть абсолютный. А Лешка тогда весь билет ей расписал и сидел специально ждал, пока она ответит, чтобы подсказать. Тогда к нему еще подошла учительница по физике и тихо произнесла: «Леша, сейчас ты ее, конечно, спасешь, но свои мозги все равно не вставишь. Если девочка глупая, как килька, тут уж не только ты, медицина бессильна». Надо же… А ведь Лешка действительно был самым перспективным… А она, Аня, и вовсе никакая…
– Что произошло, Вера Матвеевна? Почему он уехал? – вернулась к разговору Аня.
– Ой, Та… Анечка, ну что произошло… – снова вспомнила Вера Матвеевна. – Я ж тебе говорю: встретила Толика вашего, Бабича. А он мне и рассказал все. И в какие Леша долги влез из-за этой квартиры, и кто кредитор. И вовсе это не Сережа Баринов… И про то, что избили Лешку до потери сознания… А мне-то он сказал, что шкаф передвигал да антресоль рухнула… Вот я и загремела в больницу с сердечным приступом. И точно тебе говорю, не выбралась бы оттуда, если бы не мой Паша. Все врачи лекарствами лечат, а Пашенька… Он пришел и сказал: «Хватит, мать, валяться, сыну помогать надо!» Он все и придумал. У него от первого брака дочка еще есть… Да, может, ты видела? Такая темненькая, веселая вечно, хохотушка, Людой зовут…
Аня кивнула. Наверняка эта Люда и открывала ей двери, когда она приходила к Изобарову после Криворота.
– Вот Паша и решил свою трехкомнатную квартиру продать и поделить – Людмиле и Лешке.
– А сами куда? – не поняла Аня.
– Сами? Да разве мы с ним вдвоем-то пропадем, с Пашей? – всплеснула руками Вера Матвеевна. – Мы уже с ним все решили. Поедем в деревню, к его матери. Старушка уже старенькая совсем, трудно ей, а сюда не хочет, значит – мы к ней! Паша придумал бычков на откорм брать, уже и с совхозом племенным связался. – Тут женщина сощурилась и будто по страшному секрету доложила: – А мне, Танечка, он трех козочек ангорских купит. И электропрялку. И будем мы с ним сидеть в домике, за окном стужа, ветер воет, а у нас тепло, камин горит, дрова потрескивают… Танечка, у нас непременно будет камин, Паша мне пообещал…
Аня и сама не заметила, как глаза ее так же мечтательно закатились, а рот расплылся в блаженной улыбке.
– Нет, Лешка, конечно, упирался сначала, – продолжала Вера Матвеевна. – Никак не хотел деньги брать, а я тогда сразу вот так – бряк! Будто мне опять с сердцем дурно, и он, в один миг, как шелковый! Потом давай нам предлагать – зачем, мол, вам деревня, живите у меня! Я все равно найду себе какую-нибудь бабу ромовую… И где он только такое выражение подцепил? А мы все равно уедем. Ну разве можно такую мечту на городскую квартиру променять?
Аня поегозила на стуле и снова напомнила:
– Так вы мне скажите, в Германию-то он зачем?
– Так я и говорю! Квартиру мы продали, деньги он на долг сразу отложил, и еще много у него осталось. Я даже переживать начала, а ну как опять запьет? И Людочка, дочка Пашина, свою долю получила. Валентин, муж Людмилы… Ой, он у нее такой серьезный, надежный, очень положительный мужчина. Всю жизнь на заводе отработал, а потом по горячей сетке на пенсию вышел, а у самого еще сил, как у того бычка, которого мы купить собрались. Так вот, он как завидел деньги, так сразу лапу на них и наложил. Говорит: «Вот что, Леха, поедем-ка мы с тобой в Германию. Там, говорят, такие дома строят из жутко дешевого материала. Поучимся, узнаем все, а как домой приедем, так сразу свое дело откроем. Сами на себя работать будем. А то утекут деньги сквозь пальцы без всякой пользы». И вот они уехали… Та… Анечка, а чего ты скисла? – вдруг спохватилась Вера Матвеевна. – А-а, думаешь, Валентин Лешку обманет? Нет. Не бойся. Людмила Пашина вся в отца – верный человечек, и мужа себе подобрала под стать.
– Да и потом… – кивнула Аня. – Деньги же все равно за квартиру Павла Петровича, правда?
– Конечно!
– Я о другом… – Лиманова не знала, как сказать, но потом вдруг выпалила: – Он же… он все пропьет и не сможет вернуться!
Лицо Веры Матвеевны на миг затуманилось, но тут же снова разгладилось:
– Я ему верю. И ведь ты тоже. Иначе бы ты не пришла. Не бойся, девочка, все будет хорошо, – успокоила женщина и вздохнула. – Да только скорее бы уже приехали. А то все разбрелись. Я здесь квартиру сторожу, вещи собираю. Паша занимается переездом в деревню. Людочка тоже все глаза проглядела – Валентина ждет, а мужички наши у немцев уму-разуму учатся. Но ничего, это все ненадолго…
