– Ну вот! Помнишь же! – обрадовалась Аня и строго предупредила: – И смотри мне, если еще раз услышу, что про Лешку болтаешь всякую чушь…
Потом Лиманова мечтательно плюхнулась в кресло, закинула руки за голову и размечталась:
– Вот вернется Лешка, мы с ним такой дом отгрохаем! По всем германским технологиям…
Именно эта мечтательная поза и убедила Ирку. Больше, чем все Анины выкрики, вместе взятые. Однако Дронова сделала не совсем те выводы. Ирка вдруг уразумела, что на холостого Изобарова, который вдруг стал таким положительным и перспективным, Лиманова имеет прав не больше, чем, к примеру, сама Дронова. И в германском домике ей тоже пожить ой как хочется. И вообще, Лешка, если он, конечно, и в самом деле пить бросил, очень даже не страшный мужик. С ним и выйти не стыдно…
– А чего это вы с ним отгрохаете? – вдруг скривила она губки. – Может, он с тобой ничего грохать и не захочет? Можно подумать, у нас в городе покрасивее тебя и женщин не найдется.
Аня растерянно захлопала ресницами.
– А кто это – покрасивее? – удивилась она. – Это ты, что ли, покрасивее? Ха! Тоже мне нашлась Нефертити! Хотя… ты где-то на нее похожа, она тоже лысая была.
– Я не лысая!! Это стрижка по новой моде! – взорвалась Ирка. – Называется «Глобус мира»!
– Вот что, жертва географии, – устало проговорила Аня. – Шла бы ты домой! Ты куда ни придешь, у всех сразу мигрень начинается.
– Лечиться надо! – рявкнула Ирка и, поняв, что терять уже нечего, добавила: – Ань, а денег не займешь, мне б и самой куда съездить, подлечиться…
– А ты знаешь, вот у нас тут такой профилакторий есть, – услужливо подсказала Аня. – Для умственно отсталых. Там совсем бесплатно лечат.
– Так он же в черте города, – скисла Ирка, но потом вдруг вскинулась: – Совсем, что ли?! Я тебе еще и умственно отсталая, да?! Ну, знаешь!..
Утром на работу Аня просто летела. Вчера после поспешного Иркиного бегства Аня вдруг сообразила: а что, если Лешке дать рекламу? Эдакую впередибегущую? Это когда еще ничего нет, а про это уже на всех углах кричат. Ну не зря же Аня работает в рекламном отделе! Конечно, она рискует, ведь вполне возможно, что у Лешки ничего… Нет! У него обязательно все получится! Ну а как же! Другое дело, захочет ли он принимать от нее помощь, кто знает, вдруг и впрямь не успеет Изобаров приехать в Россию, а на него уже кинутся стаи поклонниц? Нет, это тоже вряд ли. Но вот одна точно на шее повиснет – Ирочка Дронова. И кто ей вообще сказал, что Лешка какой-то там процветающий бизнесмен, язык бы тому…
Теперь Аня загрузила себя работой с новым азартом. Даже Николай Степанович заметил:
– Анечка! Вы просто кладезь идей. Эх, не будь я женат…
– Заметь, Ань, – тут же тихонько шуршала Наташка. – Возить на Кипр любовниц ему жена совсем не мешает…
Аня снова приходила домой усталая, но теперь это была приятная усталость, вместе с ней росла надежда на что-то большое, светлое, что должно произойти вот-вот, со дня на день.
Поздно вечером в квартире Ани раздался звонок. Она схватила трубку сразу.
– Алло, Ань? – раздался в трубке мужской голос. Голос был смутно знакомый, но узнать его она никак не могла.
– Я. А кто это?
– Аня, это Игорь Брагин…
– Что-то произошло? – моментально напряглась Аня.
– Да… понимаешь… – отчего-то мялся одноклассник. – Я чего хотел спросить… А Изобаров не приехал?
– Нет… – У Ани сильно заколотилось сердце. И почему-то даже мысль не мелькнула спросить, откуда Игорь знает, что Лешка и вовсе куда-то уезжал. – Ты что хотел?
– Ань… а он точно в Германию уехал?
– Точно… Вера Матвеевна сказала, что в Германию. А что? Ну что ты молчишь-то?!
– Аня… ты раньше времени не паникуй, но у нас в Германии корреспондент работает, так вот он передает, что там случилась авария, перевернулся автобус, и в нем оказались два гражданина из нашего города. Правда, фамилии власти журналистам не сообщают… Но… один точно – нашего года рождения.
Аня хотела кричать, надо было что-то спросить, но язык не ворочался.
– Аня! Я хотел тебя попросить… – тяжело продолжал Игорь. – Ты бы побыла пока вместе с Верой Матвеевной, если вдруг… Нет, я не думаю, что это Лешка, но вдруг у кого-то дурной язык лишнее ляпнет, а тетя Вера после приступа… Ну, ты понимаешь. И еще. Ты слышишь, я ни на минуту не верю, что там был Лешка!
– Я… тоже… – кивнула Аня, положила трубку и стала собираться.
«Дурной язык» отзвонился сразу, Аня еще не успела уйти к Вере Матвеевне.
– Ань! – со слезами кричала в трубку Ирка Дронова. – А что, правда, что Лешка разбился?! Ой, горе-то какое! В кои-то веки наметила себе мужика приличного – и такой облом! Нет, а как тетю Веру-то жалко-о!
Это уже были не шутки. Аня четко просчитала, что следующий звонок Ирки будет именно тете Вере, и с самыми искренними соболезнованиями.
– Ира, ты вообще сдурела? – постаралась говорить Аня как можно веселее. – Да мне Лешка только что звонил! Он уже в Москве! Завтра у нас будет. Ну ты даешь! Да я ему еще рассказала про то, что ты его в свои женихи наметила! Ты бы слышала, как он хохотал!
– А чего это его разобрало? – От Иркиных слез не осталось и следа.
– Да он говорит, что с такой сорокой он и часу прожить бы не смог, представляешь! Так что, Ирочка, дом-то все же я с ним строить буду.
– Вот гад, а? – не удержалась Ирка и грохнула трубку.
Аня прислонилась к стене. Ну с Дроновой пока порядок, она еще часа два будет злиться, позвонить Вере Матвеевне ей просто в голову не придет, а там уже и Аня подоспеет. Уж она не даст Ирке дозвониться. Никому не даст. Она вырвет к чертям телефонный шнур! Она… Потому что… Потому что Лешка жив. Он жив, и все. Потому что она уже придумала, какой дом они построят. Да она… Ха! Она уже и имя придумала их будущему сыну! Да! Прямо сейчас! Его будут звать… Васька! Василий Алексеевич Изобаров! А что? Да! И этот Лешка… Пусть только попробует разбиться, когда она… когда она почти беременная!
Она сползла по стене на пол, уткнулась в ладошки и громко, навзрыд заревела. А потом вдруг испугалась. С таким лицом она не может идти к Вере Матвеевне, женщина сразу почувствует неладное!
Аня накрасилась так, как не красилась на работу – тщательно, тонко, со вкусом.
– Ну все, – тяжко вздохнула она. – Теперь вперед.
И с улыбкой распахнула двери.
В дверном проеме, как в самых сладких фильмах, неловко держа огромный целлофановый куль с цветами, прижимая к себе расползающийся по швам пакет, стоял Лешка Изобаров, тот, кто выручал ее на экзаменах, кто вылил на нее с балкона ведро холодной воды, кого она, оказывается, любит больше всей жизни!
– Леша… Лешенька, ты живой? – слабо проговорила она и вдруг с чувством рыкнула. – Ну скажи мне, Изобаров! Ну что я такого тебе сказала, что ты убежал от меня прямо в Германию?!!
