Я кивнула, забыв о том, что она меня не видит. У меня были игрушки из такого плавучего камня, с ними было очень весело забавляться: как это так, камень — и не тонет, как ты ни прижимай его ко дну!
— Обсидиан получается реже, — добавила ведьма. — Ну да в тех местах можно и чем другим разжиться… Но в этот раз гора дымила очень уж сильно, так сильно, что треснула от натуги, и внутрь, в огненное жерло, потекла морская вода… Ясно, что случилось?
Я подумала, потом припомнила, что бывает, если выплеснуть воду в огонь, и сказала:
— Наверно, было очень много пара?
— Именно. Так много, что на много дней вокруг неба не было видно. А потом гора совсем лопнула, за ней другая, соседняя, и так по цепочке… Когда огнедышащие горы просто пыхтят, то земля дрожит и поднимаются гигантские волны! А тут уж… — Она приостановилась и, судя по тому, как всколыхнулись ее волосы, покачала головой. — Бабушка рассказывала, несколько островов ушли под воду целиком, и это были большие острова, с городами и гаванями, а не какие-нибудь рифы! Кое-где, наоборот, поднялись новые острова, рифы стали горами, словом, это было ужасно. Корабли десятками выбрасывало на сушу, такие огромные гуляли по морям волны, а уж сколько их потонуло, и вовсе не счесть!
— И погибло, наверно, множество русалок и людей? — спросила я.
— Русалкам повезло больше, они могли уйти на глубину и переждать чудовищные штормы. Хотя, конечно, жертв оказалось немало… Людям пришлось хуже: они тонули… а, скажу я тебе, вода кое-где кипела! Они задыхались от пепла в воздухе, сгорали заживо, умирали от голода и жажды… — Ведьма повернула, я последовала за ней. — Сама посуди, куда им было деваться, если суша взяла и исчезла у них из-под ног?
Я невольно содрогнулась, представив эту катастрофу.
— Вот тогда этот грот и ушел под воду, — сказала она. — Наши места еще не слишком сильно затронуло, мы далековато живем. Но и то — на берегу не осталось ни единого поселка, все слизнули волны! Город, который тогда был столицей, целиком ушел на дно, а сверху обрушились скалы, теперь уж и следов не отыскать… Только королевская охотничья усадьба уцелела, она была далеко в горах, а теперь, считай, оказалась на самом берегу. Маяк тоже рухнул, его развалины и сейчас можно найти в одной расщелине. — Она перевела дыхание и добавила: — Нынешний вместо прежнего выстроили, все равно бы пришлось — береговая линия-то изменилась. Хорошо, люди успели забраться повыше в горы и почти все выжили, и даже спасли какое-никакое имущество — русалки их и предупредили, мы же много лет жили бок о бок… Угадаешь, что случилось дальше?
— Пожалуй, — ответила я, — бабушка решила разведать, что там, в глубине грота? Люди туда донырнуть не могли, но русалке это явно по силам!
— Именно так. Проход, правда, местами обвалился, но не слишком сильно: те самые каменные колонны удержали свод, а тоннель, которым мы сейчас плывем, скорее всего, был когда-то проделан подземным огнем, такой он прочный. Потрогай стену, чувствуешь, какая она гладкая? Это не вода ее отполировала, она оплавлена…
Я в самом деле провела рукой по стене: кое-где она была немного шершавой — тут за микроскопические трещины ухитрились зацепиться моллюски, — но в других местах поверхность скользила под пальцами. Ощущались наплывы и потеки, видно, ставший жидким камень в самом деле когда-то тек здесь рекой!
Ведьма немного развернулась и подсветила мне, так что я увидела свое искаженное изображение на блестящей черной стене тоннеля.
— Это что, все — обсидиан? — догадалась я.
— Да, только отколоть хоть кусочек не проще, чем вычерпать море, — усмехнулась ведьма. — Сидишь, понимаешь ли, на таком богатстве, а воспользоваться не можешь… Ну, плывем дальше! Уже недалеко…
Вода становилась все холоднее и холоднее, никакого течения не ощущалось, а ведьма вдруг остановилась и поманила меня к себе.
— Протяни руку, — сказала она, — не бойся. Все мы прошли через это: и моя бабушка, и мать, и я сама… Теперь твой черед.
— О чем это ты? — опасливо спросила я. — Что ты хочешь со мной сделать? Это ловушка?
— Почти, — ответила ведьма и осветила свое лицо. — Так уж повелось, что ремесло передается в моей семье по женской линии, но дочерей у меня нет, а внучек я могу и не дождаться, потому что мои сыновья-шалопаи отправились далеко на север и носа домой не кажут. Жениться уж точно не собираются, а я все-таки не вечная, и мне нужно передать преемнице все знания, что мои предшественницы и я сама накопили за столько лет!
Я помолчала.
— Так, значит, ты хочешь сделать своей ученицей — меня?
— Именно, — кивнула ведьма. — В наших жилах течет одна кровь, ты небесталанна, ты связана с потомками Короля-чародея, и у тебя свои счеты с феями. Ты подходишь.
— А моего согласия ты спросить не желаешь?
— Можно подумать, у тебя есть выбор, — усмехнулась она. — В одиночку ты никогда не найдешь своего мужа. Без моей науки не сумеешь спасти ни его одного, ни всех братьев. Что там, даже свою подругу, эту Селесту, ты не защитишь!
— Но если я соглашусь, мне ведь придется остаться в море! — воскликнула я. — Как же…
— Не считай меня вовсе уж злобной старухой, — серьезно сказала ведьма. — Но скажи, ты что, успела полюбить этого своего Эрвина? Или, может, тебе достаточно будет знать, что он жив-здоров и может идти, а не лететь на все четыре стороны? И что братья его тоже в порядке, и Селеста?
— Я… я не знаю, — честно ответила я. — Понимаю, это звучит глупо, но… В Клауса я в самом деле влюбилась, так, что не видела кругом никого, только его одного… А Эрвин совсем другой. Он… Мне показалось, что мы стали друзьями, и…
— И дружили так, что у вас еще будут дети, — кивнула она. — Все с тобой понятно, деточка. Не хочешь, значит, оставлять его какой-нибудь двуногой?
— Ни за что не хочу! — искренне ответила я и заплакала бы, если бы русалки умели это делать.
Эрвин! Я ведь никогда не думала, что люблю его! Он был добрым и умным, я восхищалась его стойкостью и упрямством, я принимала его таким, каков он есть, с его увечьем и тайнами, а он делал то же для меня… И когда же, спрашивается, я успела его полюбить? Не до звездопада перед глазами, как это было с Клаусом, не до звона в ушах, словно на большой глубине, а так, будто мы сто лет были вместе и намерены прожить еще столько же вдвоем и увидеть внуков, а то и правнуков…
— Сделаем так, — сказала ведьма, когда я немного успокоилась. — Я постараюсь помочь тебе, потому что желаю того же самого — вернуть принцам человеческое обличье и разделаться с феей. Но мне хода на сушу нет, не те уже мои годы, поэтому ты станешь моими глазами, ушами и… да, руками с ногами. И не смейся, глупая ты салака! Я недоговорила. — Она помолчала, потом нехотя сказала: — Я не знаю, получится ли спасти их, хоть нескольких, если не всех. Не знаю, выйдет ли совладать с феей, очень уж это чуждая сила, поди знай, какие подводные камни таятся в ее колдовстве! Но я клянусь — я сделаю все, что сумею…
