– Это всё фрукты, да? – хмыкнул он. – А мяса нет?
Лиана слегка поморщилась.
– Можете поохотиться, если есть желание, хотя зачем тратить силы? – Она снова взглянула вверх. – Уже часы солнца, так что постарайтесь не шуметь.
– Часы солнца? – удивлённо переспросила Ореола.
– Ах, вот оно что! – покачала головой Лиана. – Теперь понятно, что с тобой не так.
Ореола сердито насупилась.
– Разве со мной что-то не так? – Она изо всех сил старалась не менять цвет. – Лично мне так не кажется.
– Просто твоя чешуя… Она такая… такая бесцветная. Ну, то есть тусклая, – смущённо добавила Лиана в ответ на озадаченный взгляд гостьи, и для наглядности вытянула крыло, пуская по нему сверкающую многоцветную радугу.
Вот, значит, как, подумала Ореола. Выходит, здесь её считают уродиной? Что ж, конечно, они все такие яркие и нарядные… С другой стороны, ну, была она всю жизнь красоткой в глазах других – а что толку? Разве что на цепи держали в Небесном дворце, для красоты.
Она с безразличным видом дёрнула плечом.
– Так что за часы?
На тёмно-синих боках Лианы мелькнула оранжевая и изумрудная рябь.
Ореола усмехнулась про себя. Если у них всё устроено так же, то это означает удивление и раздражение. Хотела разозлить и не удалось? Что ж, пускай знает, что и мы не так просты. Тоже сумеем прочитать, что надо.
– Часы солнца наступают, – стала объяснять Лиана, больше никак не выдавая своего настроения, – когда оно стоит в самом зените. В это время мы забираемся как можно выше и спим под его лучами.
В глазах ночного дракончика блеснуло любопытство. Он повернулся к Ореоле.
– Так вон оно что! Ясно теперь, почему тебя вечно тянуло в сон после обеда. Я так и знал: это потому, что ты радужная! Не могу только понять, зачем спать среди дня. Неужели у вас нет дел поважнее?
Ореола прищурилась и хлестнула хвостом по бокам. Снова «ленивые радужные»?
Однако Лиана ничуть не обиделась.
– Пока мы спим, солнце питает нашу чешую, – объяснила она. – Мы делаемся красивее, лучше маскируемся, быстрее соображаем и лучше себя чувствуем. Что может быть важнее?
– Вон оно что, – снова кивнул Звездокрыл, рассматривая Ореолу, будто свиток, в котором наконец стал что-то понимать. – Лучше себя чувствуете… и настроение тоже лучше, да?
– Молчи! – Ореола пихнула ночного в бок.
Она уже и сама начала понимать, что детство в пещерах под землёй вдали от живительного солнца ослабило её способности и в то же время сделало вспыльчивой и раздражительной. Только другим рассуждать об этом нечего, ей не нужна их жалость! Да и кто может знать наверняка, какой она выросла бы здесь, в лесах? Пусть уж какая есть, лучше быть самой собой.
На самом деле, Ореола в жизни не чувствовала себя лучше, чем в плену у небесных, когда королева Пурпур целыми днями держала мраморное дерево на солнце, – и в то же время не ощущала себя собой. Она уже тогда догадывалась, что причина в солнце, и ни в чём ином. Всё равно что голодать всю жизнь, а потом вдруг получить возможность есть сколько хочешь.
Понимала она и то, что королева зла и жестока, а прекрасная пленница ей нужна лишь как драгоценная игрушка. А потому испытывала отвращение к странному блаженству и беспричинной сонливости, превращавшим её в ленивого слизня… но в глубине души желала, чтобы это продолжалось вечно.
Она решительно встряхнулась, отгоняя воспоминания.
– Ну, так и спите, – бросила она, – а мы остаёмся здесь.
Радужные, которые несли драконят, уже давно разлетелись, поднявшись к самым верхушкам деревьев. Одни раскинулись под палящими лучами на площадках, другие храпели в своих удобных гамаках.
– Ладно, как хотите, – кивнула Лиана. – Мы проснёмся раньше, чем ваши друзья.
Ночной дракончик с беспокойством повернулся к Ореоле.
– А ты не хочешь сначала кое о чём спросить? К примеру, о своей семье и…
– Не к спеху, – отмахнулась она. – Всё равно все спят. Спустя час-другой ответы будут те же самые.
Пускай радужные думают, что ей всё равно. Особенно Лиана. Как хорошо, что вопросы не высвечиваются на чешуе, подобно настроению, иначе они так и мелькали бы. Не хочется с самого начала казаться суетливой и любопытной, тем более что сами хозяева ни о чём не спрашивают. Холодность и равнодушие – вот правильная тактика. Наверное, так и должны вести себя настоящие радужные.
Звездокрыл разочарованно почесал гребень.
– Может, хотя бы о чудищах спросим?
– О ком? – рассмеялась Лиана. – Чудищ не бывает.
– В самом деле? Кто же тогда убивает земляных стражей у вас на границе?
– Ах, эти чудища…
Ночной дракончик в ужасе взмахнул крыльями, глаза его вытаращились как две луны.
Тёмно-синяя радужная расхохоталась снова, ещё громче.
– Ага, перепугался? Я пошутила, чёрный малыш. Про убитых земляных мы не слыхали, но никаких чудищ здесь уж точно не водится.
– Успокойся, ночной, – поморщилась Ореола. – Лучше думай о своих свитках.
– Эй, драконята! – позвал Джамбу. Ореола посмотрела вверх, щурясь от ослепительных солнечных бликов на его земляничной чешуе. – Летите к нам греться! Вам площадку или гамаки?
Ореола в раздумье глянула на спящих друзей. Глин храпел как целая сотня радужных, а Цунами скалилась во сне, сжимая и разжимая когти, будто в драке. Солнышко уютно свернулась в гладкий клубок, будто шиншилла, а раненый Ласт, как всегда, дышал прерывисто, как умирающий.
Так или иначе, просыпаться они пока явно не собирались.
– Иди, погрейся, – кивнул Звездокрыл, – я их посторожу. – Он важно расправил крылья и выпятил грудь, став похожим на раздувшуюся древесную лягушку.
– Ладно, разбуди меня, если что. – Ореола усмехнулась. – Если услышу комариный писк, буду знать, что это ты.
Ночной дракончик обиженно запыхтел, а она прихватила пару таинственных плодов и полетела к Джамбу.
– Мне площадку, – сказала она, опускаясь на верхнюю ветку рядом с земляничным драконом.
– Точно? – засомневался он. – Обычно драконята предпочитают гамаки, с них не свалишься во сне. Конечно, о землю не ударишься, проснёшься раньше, но по пути можешь так поцарапаться – мало не покажется.
– Ничего, справлюсь. – Ореола шесть лет спала на каменных уступах и ни разу не упала – и даже в Небесном королевстве с ветвей мраморного дерева, хоть и спала без просыпу.
– Стало быть, совесть чиста, – усмехнулся Джамбу, – раз спишь спокойно.
– Вот-вот, – кивнула она.
О том, что у неё на совести, первому встречному знать не обязательно.
