– А третьи? – спросил я. – Ты говорил о трех видах.
– Волхвы, – кивнул охотник. – Шаманы они, сами не убивают. Исключением становится ритуальная охота, их я вообще не учитывал. Все они сильные и опасные противники, и если бы не их природная разобщенность, то им ничего бы не стоило стать хозяевами этого мира, окончательно опустив человека по пищевой цепочке. Вот с кем я борюсь, понимаешь? Я сам ждал доброй охоты, а на поверку обнаружил стадо деградирующих убийц и поклонников странного культа. Сторонюсь я этого, не понятно оно мне, потому и бегу сломя голову.
– Именно поэтому ты ушел из армии и не пошел в полицию? – предположил я.
– В точку! – подтвердил Федор. – С каждым вопросом все точнее и точнее чувствуешь ситуацию.
– Я вообще легко обучаем, – кивнул я. – Работу-то нам оплатят?
– Куда денутся. Правда, всего пятьдесят процентов от стандартного гонорара на оборотня, – пояснил Федор. – На жизнь хватит, а потом посмотрим. Ты, кстати, в деле до сих пор?
– Раз уж начал… – пожал я плечами.
– Вот тебе адресок, – охотник покопался во внутреннем кармане и вытащил оттуда картонный прямоугольник, – придешь туда, представишься.
– Что там?
– Штаб подготовительного лагеря, конечно. Там тебе и матчасть, и навыки.
– Как же я без них раньше? – удивился я.
– Ты, парень, видимо, много о себе думаешь, если решил, что я тебя, зеленого, на взаправдашнего вервольфа бы выпустил, – хохотнул Федор. – Связал бы и в машине запер, если б дела плохи стали и тварь оказалась матерым волчищей, а не щенком. Учиться тебе надо. В любом случае первый тест на сообразительность и устойчивость психики ты уже прошел на ура.
Федор Павлович в итоге взялся подвезти меня до тренировочной школы, так что из дома я отбывал с комфортом, на авто.
– Из вещей только средства личной гигиены, – напутствовал он меня. – Мобильные телефоны разрешены, как, впрочем, и доступ в Интернет, но в школе распорядок четкий. Особенно много абитуриентов ты там не встретишь, тридцать, на край сорок человек, и то разных ступеней обучения.
– А ступеней сколько? – заинтересовался я.
– Четыре, – охотник пустился в разъяснения: – Каждая ступень соответствует роду деятельности. Есть охотники, специализирующиеся только на жити, есть те, кто практикует нежить, третьи занимаются нашим местным эпосом, а четвертые, как мы с тобой, ударники-многостаночники. Первые три ступени – это уже бойцы, которые, попахав в поле, открыли у себя талант удивительно хорошо изводить кровососов или знатно гонять взбесившихся банных.
– Обучаться сколько хоть?
– Год, – выдал Федор и, глядя на мою кислую физиономию, поспешил добавить: – Но поскольку ты прикреплен ко мне как к полевому наставнику, то и ездить на задания будешь тоже со мной. Единственное, что придется подгадывать под твое новое расписание, но мы что-нибудь придумаем.
– Хорошо бы, – вздохнул я. – Как-то не по себе мне от твоих слов. Школа эта больше на военное училище смахивает.
– Да так и есть почти, – хитро прищурился охотник, – вот приедешь, сам увидишь.
В среду, в девять утра УАЗ Федора притормозил около приземистого трехэтажного здания из красного кирпича. Получив напутствие на словах и пинок под зад на деле, я был выставлен из машины и оказался один на один со своим новым учебным заведением. С одной стороны, я понимал, что получить необходимые навыки и знания мне жизненно необходимо, но с другой стороны, врожденная лень негодующе кричала в моем сознании: «Брось все это. Мало, что ли, ты учился?» Диалога с ней я, впрочем, развивать не стал.
Стоило в первую очередь разобраться в себе. Что я умею и могу в этой жизни и чего я достиг. Начнем с последнего. Ничего. Вся моя учеба пошла прахом, полученная специальность не была востребована, и все, что мне оставалось, так это неквалифицированный труд где-нибудь на стройке или еще где похуже. В свои годы я уже имел квартиру, но это тоже нельзя было отнести к личным заслугам. Жилплощадь досталась мне по наследству от мамы. Что я умею, в сущности, ответ тот же. Пожалуй, мне стоило остановиться на том, какие перспективы предо мной могут открыться, если я пройду подготовку и вольюсь в ряды тринадцатого отдела. Во-первых, приключения, такая работа не может никогда надоесть, по крайней мере такому человеку, как я. Во-вторых, серьезный и зачастую смертельный риск, но где приключения, там и он. Тут уж ничего не попишешь, ну и, конечно, гонорары. Суммы, которые выплачивали за удачные операции сотрудникам отдела, были более чем достойными, две-три охоты – и вот тебе автомобиль, с полгода работы – и ремонт в квартире, год – и ты имеешь весьма солидную сумму на счете. Главное в этом деле, чтобы это был именно гонорар, а не похоронные.
Учиться надо и учиться буду, решил я и с этими мыслями, толкнув дверь, вошел в здание, где сразу же напоролся на полицейский пост.
– Ваши документы, – как выплюнул хмурый полицейский в звании капитана. Я протянул ему паспорт, и он тут же расплылся в глупой улыбке: – Серьезно?
– Тот самый, – вздохнул я, – два магнитофона, две куртки замшевые…
– Меня предупредили, что у нас новый курсант будет, – разулыбался капитан, – но я, если честно, не поверил, для меня Шпак – это Этуш, ей-богу.
– Фамилию не выбирают, – я пожал плечами.
– Да это еще ничего, – принялся жестикулировать дежурный, – вот у меня знакомая была, в девичестве Быкова, вышла замуж – стала Коровина.
– Бывает, – я вновь пожал плечами.
– Да не обижайся ты, – капитан по-дружески хлопнул меня по плечу. – У тебя же Сом куратором полевым?
– Сом? – не понял я.
– Федор Павлович Сом, неужто не знал?
– Знаю, что Федор Павлович, – пояснил я, – по фамилии не общались.
– Вот теперь знаешь, – закивал дежурный. – Ладно, чего мы тут лясы точим. Сейчас тебе временный пропуск выпишу, потом у коменданта постоянный получишь, а пока дуй прямо по коридору до лестницы и на второй этаж, там в десятом кабинете строевая часть, где получишь все бумаги, тебя поставят на дотацию. С этим у нас строго, так что не обидят. Беспорядков только не учинять, все хулиганы и забулдыги вылетают после первого же месяца, комендант у нас суровый.
Расписавшись в получении временного пропуска, я закинул сумку с вещами на плечо и, последовав совету капитана, отправился в строевую часть, где меня встретил еще один сотрудник, уже в гражданском.
– Майор Никонов, – представился он. – Заместитель коменданта по кадрам. Да вы присаживайтесь, документы будем оформлять, а это не пять минут.
Я послушно уселся на предложенный табурет.
– Значит, дело ваше мы получили, вижу – местный вы, – кивнул мне майор.
– Коренной, – подтвердил я.
– Должен предупредить, все курсанты находятся у нас на казарменном положении и проживают тут же, – пояснил он. – Квартиру вашу, в принципе, можно сдать внаём на весь срок обучения, но это только мысли вслух.
