– Пентаграммы как пентаграммы, – пожал плечами Филин.
– Ну, а ты что видишь? – обратился ко мне священник.
– Боюсь ошибиться, – замялся я. – В деле я недавно и с документами подобного толка еще сталкиваться не приходилось.
– Ну, а все-таки? – подбодрил меня Антип.
– Вот этот, как мне кажется, – я ткнул в глаз посередине пентаграммы, – кажется мне наиболее похожим на записи сектантов.
– Ну, а другой?
– Другой вроде тоже похож, – замялся я, – но какой-то он странный.
– И в чем же его странность?! – торжествовал священник.
– Больше на схему электронную смахивает, – наконец решился я произнести вслух. – Схема не сложная в своем исполнении, хоть и нанесена как-то путанно. Будто составлялась человеком, далеким от электроники, с чьих-то слов.
– В точку, – хлопнул в ладоши Антип. – В самое яблочко.
– Ну-ка дайте погляжу. – Федор изъял у меня второй лист и принялся внимательно его изучать. Мы примолкли, ожидая вердикта охотника. – А ведь да, похоже, – наконец произнес ошарашенный Филин.
– Теперь вы понимаете всю важность времени?! – воскликнул Антип.
– Важность? – Филин отложил листок и, закинув ногу на ногу, пристально взглянул на собеседника. – Давайте так, батюшка, вы нам свою теорию без загадок и исторических справок, а мы вам свое мнение, ну и решение о сотрудничестве. Пойдет?
– Закостенелость мышления, консерватизм – вот ваша общая беда, – обреченно покачал головой священнослужитель. – Ладно уж, так и быть, разложу все по полочкам, а потом вам решать, с ума я сошел, или моя версия происходящего за последние сотни лет наиболее правдоподобна.
История нашей родной нечисти, если о нечисти можно так выражаться, нам всем хорошо известна. Все ясно, как божий день. Упоминания же о вурдалаках, оборотнях, колдунах и вампирах появились значительно позже и преподносились досужей публике исключительно в виде красивых историй про красавицу и чудовище. Шли века, и ситуация начала стремительно меняться. Очаги проникновения мрази появились на территории Англии, Румынии, царской России и во множестве других мест. Чтоб их сосчитать, пальцев на руке точно не хватит. Зараза расползалась как эпидемия, захватывая все большие и большие зоны обитания человека, и в один прекрасный момент появилась такая профессия, как охотник на нечисть. Почему, спросите меня вы? Да потому, что она стала востребована. Если раньше, собравшись всем селом, можно было ходить с рогатиной на вервульфа, то впоследствии понадобился более серьезный подход и подготовка, и дилетантам в этом деле стало нечего делать, окончательно. Если сложить все случаи в одно, то все это больше похоже на экспансию, и чем дальше человечество шагает по ступенькам технологического развития, тем активнее наступают, и тем больше зарубок у них на прикладе.
– Уж не хотите ли вы сказать… – охнул Филин.
– Именно хочу, даже настаиваю, – вскочил со стула Антип. – Все эти случаи, а именно появление тварей – это не частности, а спланированное наступление, не способное развиться и перерасти в крупномасштабное по каким-то не известным нам причинам. Чем больше у человека технологий, тем активнее действуют оборотни, вурдалаки, ведьмы. Чем совершеннее химия, физика, микроэлектроника, тем больше активность.
– Незадача, – пожал я плечами. – Вы, Антип, подразумеваете, что численность нечисти напрямую связана с технологиями?
– Неотрывно! – воскликнул священник. – Вот понять, как – это основная задача.
– Давайте подытожим, – решил Филин. – Ваша теория, небезосновательная, кстати, строится на версии сторонней экспансии чуждых существ на Землю. Верно?
– Абсолютно! – согласился священник.
– Тогда неувязочка выходит. Не логичнее ли было так называемым захватчикам развить бурную деятельность, скажем, веке в пятнадцатом, ну или даже в семнадцатом, когда у человечества не было еще автоматического оружия, атомных бомб и танков? Чем дальше люди идут по пути прогресса, тем больше военных игрушек они себе создают и тем меньше остается возможности застать их врасплох.
– Все это становится ясно, если проследить ту же активность вампиров и оборотней на территории Западной Европы. Сначала проникновение было точечным, как будто в узкий лаз между двумя независимыми точками мог пролезть только один субъект, потом численность проникавших начала увеличиваться.
Лично у меня сложилось впечатление, что если проброска таких вот одиночных засланцев в частном порядке может осуществляться посредством одной стороны, то группы боевиков могут быть проброшены, только если принимающая сторона обеспечит стабильность прохода не только по мощности, но и по времени.
– Нам бы черных взять да к стенке прижать нормально, – вздохнул Филин, – сразу бы пару вопросов прояснили.
– Думаешь, они вот так просто выложат тебе все карты? – изумился Антип. – Они вели подготовительные работы в течение многих лет, пользуясь только существующими технологиями. Проникать в наш мир могут только биологические формы, в ином случае война давно бы уже началась, да и потом десятки, нет, сотни лет подпольной работы!
– Это еще посмотрим, – улыбнулся Филин, – если охотник хочет что-то узнать, инквизиция ему в подметки не годится.
Сбор сведений затянулся больше чем на неделю, и гостеприимный священник пригласил нас пожить у себя на время операции, а мы особо и не возражали. Патриархальный околоцерковный быт убаюкивал, расслаблял, погружал в приятную дрему и не давал сосредоточиться на мелочах.
Чтобы совсем не покрыться мхом, мы с Филином принялись за хозяйственные работы. В первую очередь мы перекололи все имеющиеся во дворе дрова, так как дом Антипа не имел центрального отопления и отапливался по старинке, большой русской печью, на которой, собственно, сам священник и спал, выдав нам две раскладушки. Раздобыв в городе белил, не спрося совета, Федор за утро побелил забор, а заодно и видавшие виды трубу из красного кирпича, чем, впрочем, несказанно порадовал священника, и быть бы в доме Антипа капитальному ремонту, если бы в один из теплых летних вечеров во двор не вбежал растрепанный и возбужденный Антип, чей голос, словно трембита, возвестил:
– Нашли! Нашли демонов!
– Еще и демонов? – поперхнулся я бутербродом, сидя на скамейке около дома.
– Все бы тебе к словам цепляться, – хохотнул священнослужитель и, подобрав рясу, стремглав бросился в дом.
– Чего это наш батюшка переполошился? – поинтересовался подошедший Филин. Руки и майка у него были вымазаны в машинном масле, с утра охотник затеял менять свечи и провозился до самого вечера, но от этого был не менее бодр.
– Демонов, говорит, нашел, – я откусил бутерброд и принялся его пережевывать. – Надеюсь, он это иносказательно, а то у нас ведуны тут еще. Кстати, что там по прейскуранту за демона положено?
– Демонов не бывает, – хмыкнул Филин и, достав из кармана старый носовой платок, принялся оттирать им масло с рук, – сказки это.
