– Гарантированно. Большинство из них в волчьем облике плохо себя контролируют, а орущий младенец, да еще раненый, самая легкая добыча, к тому же вкусная.
– Циник ты, – вздохнул я.
– Именно, – подтвердил Федор. – И тебе того же советую. Все эти басни про неравнодушное отношение к профессии и к людям в частности, это именно басни. Если в охотнике нет хорошей доли здорового цинизма, то не охотник это, а ноль без палочки. Нет, он, конечно, может отменно глушить вурдалаков или гоняться за водяными, но в итоге съедет с катушек, сопьется или себе пулю в башку пустит от стресса и новизны ощущений. Я таких неравнодушных на своем веку повидал достаточно, и у всех у них один конец – сырая земля да деревянный ящик.
Ближе к двум часам дня электричка остановилась на нужной нам станции, и мы, вновь навьючив на себя сумки, вышли на свежий морозный воздух.
Федор глубоко вздохнул, разведя руки в стороны.
– Эх, красота. Это я понимаю! Дыши, давай, пока есть возможность.
– Куда сейчас? – я поудобнее устроил сумку на плече.
– В поселок, – подхватив свои пожитки, охотник направился к выходу с платформы. – О постое я уже договорился, покидаем вещи, перекусим и пойдем пеленговать экскаваторщика.
– Перекусить – это хорошо. Время-то обеденное.
Спустившись с платформы, мы сели в стоящую рядом маршрутку, остановками которой были поселок да вокзал, и, заплатив за проезд, тронулись. Людей на поселковой станции вышло немного, большинство народу из вагона сошло существенно раньше, прихватив с собой лыжи, санки, термосы с кофе и оставив запотевшие стекла, фантики от конфет и перегар, так что разместились мы с комфортом, без дерготни и лишней суеты, сумки поставили под ноги.
Поселок оказался небольшим, домов на двадцать, с автобусной остановкой и почтовым отделением на центральной площади. Толком от снега была расчищена только центральная улица, она же единственная, а уж проходы к магазинам и частным домам расчищали сами хозяева, беря в руки лопаты. Выйдя из маршрутки, Федор зашагал в ему одному известном направлении, и мне оставалось только поспевать следом.
– Эй, хозяева! Есть кто дома? Есть, так отворяй, нечего гостей морозить.
Пройдя несколько домов, мы остановились около высокого двухэтажного строения из калиброванных бревен, крыша которого щетинилась ворохом различных антенн.
На давно уже не крашеной калитке была привинчена табличка с изображением овчарки.
Не дождавшись ответа, Федор толкнул калитку и прошествовал внутрь, а на мои робкие напоминания о неприкосновенности частной собственности и наличии служебной собаки во дворе заявил:
– Да Семен здесь живет, погонялово Связник. Приклеилось в свое время, еще когда в полку связи в Каменке служил, да так и осталось. Мастер, надо сказать, редкий, один недостаток – не просыхает. Откуда только деньги берет на свои поделки, диву даюсь. Собаки во дворе нет, у Связника на них аллергия, а табличку эту я сам ему подарил. Да ты не парься, мы тут контакты уже пару лет как наладили, мол, геологи. Переночуем, и ладно, а за постой когда деньгами, а когда и бутылочку презентуем, Семен и рад.
Подойдя по узкой тропинке к дому, Федор постучал, но вновь не дождавшись ответа, только махнул рукой и вошел в дом.
– Перегарище-то, – сморщился я. – Что он там пьет-то, керосин?
– А хоть бы и его, – хохотнул Федор. – В русской деревне пить умеют, страдают только от этого, но надо заметить, это самый гуманный вид самоубийства, да и от скуки лучшее лекарство. Бывает, хлопнул стопочку, и мир сразу ярче, и жить веселей.
Всего дом Степана имел два этажа. На первом располагались кухня и пара комнат, одну из которых нам предстояло на время занять, а второй этаж был отдан под мастерскую, где хозяин дома изготавливал и хранил свои хитрые приспособления.
– Ты знаешь, какой Семен мастер, – вещал Федор, скидывая ботинки, – экстра-класс, такого днем с огнем не сыщешь. Наш датчик он сам сделал, тот, который установим в яме. Настраивается до десятой, радиус передачи сигнала до пяти километров по пересеченной местности, а питается всего-навсего от двух батареек.
– Круто, – поразился я. – Я, конечно, в технике понимаю, и результаты впечатляют.
Хозяин дома обнаружился достаточно быстро – по богатырскому храпу. В большой комнате, зарывшись до бровей под одеяло, Семен спал безмятежно и крепко. Тут же обнаружилось и снотворное, которое так лихо вырубило технического гения, – почти пустая бутылка водки.
– С утра, что ли, хлебать начал, – подивился Федор и потряс Семена за плечо. Тот промычал что-то невразумительное, и на этом наше общение закончилось. – Пусть проспится, – махнул охотник рукой. – Давай лучше на стол собирать.
Перетащив сумки в соседнюю комнату, где обнаружилась пара раскладушек и пустой шкаф, приготовленный хозяином для гостей, мы оставили там свою поклажу и принялись доставать запасенные контейнеры с едой.
– Здесь копай, – Федор топнул по мерзлой земле. – Яму делай два метра в длину и настолько глубокую, насколько ковш позволит. Понятно?
Мужик в кабине экскаватора кивнул, мол, понял, и принялся за работу, вгрызаясь в грунт. Шум стоял такой, что уши вяли, и мы с Федором поспешили убраться на безопасное для слуха расстояние.
– Все идет как по маслу, – потер ладони охотник. – Тропа хоженая-перехоженая, видать часто бегает.
– Может, живет рядом? – предположил я.
– Может, и живет, – кивнул охотник, – тогда это нам вдвойне на руку. Если только обратился, то еще сосредоточиться не успел, а если к дому после охоты, там, или еще чего непотребного возвращается, то места привычные, убаюкивают, внимание притупляют. Хорошо, что по зиме копаем, даже следы техники особо маскировать не надо, чуток лопатами грунт раскидаем, а там и природа за нас доделает, за час так снегом закидает, что вовек не догадаешься.
Мороз крепчал, и организм требовал решительных действий. Пробежав, под недоуменным взглядом Федора пару кругов по маленькой стройплощадке, я несколько раз отжался и принялся приседать, чтобы разогнать кровь.
– Греешься, – хмыкнул охотник. – Хлебни коньяка, полегчает.
– Нет, – отмахнулся я. – Фикция ваш коньяк, одна иллюзия.
– Так иллюзия и нужна, – улыбнулся Федор. – Главное, мозг обмануть.
– Окоченеть-то не боишься?
– С чего бы? Не на северном же полюсе, чтоб обморожений опасаться.
Тем временем экскаваторщик закончил работу и, получив причитающееся вознаграждение, покатил в сторону поселка, а мы взялись за топоры и за полчаса нарубили достаточное количество веток, чтобы прикрыть яму, образовав на ней своеобразный настил. Кошку или собаку, скажем, ветки должны были выдержать без труда, а что тяжелее – провалится.
– Шею-то он не сломает? – поинтересовался я, заглядывая на дно глубокого земляного колодца.
