– Ой, ну и ничего она не кидается, – засмущался Бориска. – Поду-у-у-маешь, в щечку поцеловала... Варька! О чем ты думаешь?! Тебя ж попросили кофту найти!
Варька лениво подалась к шкафу, и перед Алькиными очами открылись целые залежи модной, красивой одежды.
– Варька-а-а... – восхищенно задохнулась Алька. – Откуда у тебя столько всего?
– Ну прямо я не знаю... откуда, главное... – Варька явно не была готова к такому вопросу. Однако привычка изворачиваться не подвела. – Ну, наверное, мне это муж подарил, могла бы и сама догадаться!
– А... а у мужа откуда? – продолжала задавать глупые вопросы сестрица.
– Ну откуда, главное... ты сейчас на свой экзамен опоздаешь!
Алька выудила из шкафа довольно приличную кофточку, влезла в рваные Ленкины штаны, и ей вдруг на секундочку стало себя немножко жаль – ну черт возьми, работаешь, работаешь, а как куда выйти, так и прикрыться нечем, все с чужого плеча.
– К таким штанцам надо босоножки на высоком тонком каблуке, у тебя таких нет, бери мои... – проявила неслыханную щедрость Варька.
Альке оставалось только радоваться, что у них с сестрой один и тот же размер.
Возле автошколы она появилась вовремя – заказала такси, потому что на тонких высоченных Варькиных каблуках она бы добралась до места в лучшем случае к завтрашнему утру.
Раскатов был уже на месте, и возле него толпилась приличная кучка учеников. Все его о чем-то спрашивали, что-то говорили, и он едва успевал вертеть головой.
Алька сначала хотела подойти, мельком поздороваться и просто отойти в сторонку – чего глаза мозолить. Однако, чувствуя, как к сердцу приливает горячая волна, решила действовать на свой страх и риск.
Она сразу подошла к группе солидных мужчин – это именно они принимали экзамен – и вежливо попросила:
– Будьте любезны, примите у меня экзамен у первой... У меня самолет через два часа, понимаете – загранкомандировка, никак опаздывать не рекомендуют.
Мужчины переглянулись, по большому счету им было все равно, кого ставить первым, а кого последним, тем более если у дамы такая уважительная причина.
– Как фамилия? – спросили ее.
– Андреева. Алина Антоновна Андреева, – торопливо проговорила Алька, боясь, что волнение помешает ей сдать экзамен.
– Так... Андреева, Андреева... подождите-ка... Андреева? А вас в списках нет, – вдруг поднял на нее глаза седоватый экзаменатор.
– Как нет? – испугалась Алька. – А куда я делась? Нет уж, вы посмотрите получше.
– Да я смотрю... смотрю... нет вас. Вероятно, ваш инструктор не внес вас в списки. А кто у вас?
– Раскатов. Вон он стоит, учениками обставился... – чуть не плакала Алька.
– Максим Михайлович! Подойдите к нам, тут неувязочка!
Раскатов подошел быстрым шагом, мельком кивнул Альке и уставился на мужчину:
– Что случилось?
– Тут вот дамочка волнуется – отчего ее фамилии нет.
– Какая фамилия! – возмущенно уставился на Альку Максим. – Да ты что! Ты ж ездить совсем не можешь! Тебе же как минимум надо месяц за рулем ночевать, чтобы проехать метров сто!
Экзаменатор теперь смотрел на Альку.
– Да не слушайте вы его, – презрительно скривилась она. – Господин Раскатов всегда преувеличивает. Он же совсем в своих учениках запутался, даже не помнит, кого и как зовут!
Видимо, Раскатову это показалось обидным, потому что он запыхтел как-то по особенному сердито, а потом уже на Альку и не смотрел, а обращался только к мужчине:
– Да ставьте ее, если хотите, Игорь Леонидович. Сами увидите. Мне-то какая разница! Хотел ее от позора прикрыть по старой дружбе, нет – сама тянется! Пусть сдает!
Мужчина на Альку вопросительно дернул бровью:
– Будете сдавать?
– Ну а для чего я сюда хожу, для красоты, что ли? – фыркнула Алька и почувствовала, как к горлу подступил горячий ком.
Еще не хватало разреветься прямо здесь!
– Садитесь, готовьтесь...
Алька медленно направилась к знакомому «жигуленку» и, точно рыба на берегу, жадно хватала воздух ртом, чтобы противный ком исчез. Потом она заставила себя вспомнить Сашку, Ирину Сергеевну...
– Все у меня получится, Сашка говорил, что я уже умею ездить... – напомнила она себе, уселась за руль и пристегнула ремень.
Следом за ней на заднее сиденье уселись двое экзаменаторов, парнишка-курсант и Раскатов. Сердце опять бешено заколотилось. Да что это такое?! Надо думать о правилах, о поворотниках, о знаках, и главное – не забывать светофоры... Из последних сил она заставила себя думать только об этом, но неожиданно сердце ее снова обвалилось – она вдруг почувствовала, как мужские, крепкие руки касаются ее ног! Вероятно, у него – у Максима – от волнения тоже крыша поехала – с ума сойти, тут же полная машина людей!.. Однако Раскатов был в своем уме, он просто нагнулся и без лишних разговоров снял ее модные, навороченные босоножки на высоком каблуке. Сам. Молчком.
– Ты... что? – едва пролепетала Алька.
– Твои эти драные штаны, черт с ними, они не мешают, а вот эти копыта... Ты не проедешь на них, – тихо и просто объяснил Раскатов и вдруг улыбнулся: – Давай, Анна Петровна, трогай, ты же умеешь.
Он говорил так тепло и просто, будто, кроме них, и не было никого, будто и не сидела полная машина экзаменаторов, будто никакого экзамена и не было вовсе! Во всяком случае, Алька на минуту обо всем забыла. Только вспомнила, как надо правильно трогаться, что надо делать и как следить за дорогой.
Она ехала легко. Не то чтобы чувствовала себя водителем с двадцатилетним стажем, а просто ехала так, будто она умеет ездить. Потихоньку, не торопясь, но умеет. И «кирпич» она заметила, остановилась. И про зеркала не забывала. И когда ее попросили остановиться, даже удивилась – она же еще до школы не доехала!
– Остаток пути проедет следующий курсант, – пояснили ей.
И в самом деле, на заднем сиденье ожидал своей очереди еще один курсант. Алька вышла из салона и пересела на заднее сиденье.
– Ну и чем вы были недовольны? – спросил у Раскатова седоватый мужчина. – Замечательно ездит девушка. Без единой помарки.
Раскатов даже не ответил – он смотрел на Альку в салонное зеркало и едва сдерживал улыбку:
– Анна Петровна, а ты что – босая вышла? – проговорил он одними губами. И взгляд его был теплым и таким... таким...
И Алька счастливо засмеялась – так легко смеяться, когда позади самый сложный экзамен!
А потом все ученики ждали, когда их сфотографируют и наконец выдадут права. Все это время они держались вместе – возле входа главного здания ГИБДД, где им выдавали новенькие пластиковые карточки с их фото. Говорили все разом – обсуждали свои поездки, ошибки и то, как они лихо сдали вождение. Только Алька сидела в стороне от них, смотрела на облака и вообще ни о чем не думала, просто добросовестно считала ворон. Она видела, как Раскатов иногда искал ее взглядом, потом вскидывал на нее удивленные глаза: «Ну чего ты там одна?», видела, как он мотал головой, а однажды он ей даже состроил смешную рожицу. И хотелось думать, что это... любовь. Ну или какое-нибудь другое, светлое, большое чувство, но не братское. Во всяком случае, Алька сегодня явно ощущала, что приятно поразила этого Раскатова, что он впервые посмотрел на нее совсем другими глазами, и от этого хотелось скакать и визжать.
