— Завтра не надо… — возразил Толик. — Я сам сейчас поищу.
Толик попытался встать, но Мишка быстро взобрался на колени к отцу.
— Сиди, сиди!.. Ты пьяный, пап, ты упадешь еще.
— Вот какой у меня сын, — Толик довольно заулыбнулся: — Заботливый. Бережет папку.
Отец и сын принялись шутливо бороться друг с другом. Вскоре Мишка едва не повалил отца на бок. Толик ласково матюгнулся.
— А я тоже люблю шахматы, — неожиданно признался я. — И даже в шахматный клуб иногда езжу.
— Правда?! — в Мишкиных глазах вспыхнули восторженные огоньки. — А где он, клуб этот?
— На правом берегу. Там, кстати и кружок для детей есть.
Мишка умоляюще посмотрел на отца. Толик не выдержал взгляда. Он потупился и, как я успел заметить, удивленно заморгал глазами. Мое неожиданное признание что я, судя по всему, окончательно сформировавшийся мужик, играю в какую-то детскую игру, было для Толика чуть ли большим откровением, чем мой рассказ о кирпиче.
— А книжки шахматные у тебя есть? — спросил я Мишку.
— Нет.
— Как же ты играть научился?
— А у нас дома старая подписка журнала «Крестьянка» есть, — пояснил за сына Толик — Там раздел… Ну, этот, шахматный. Мишка страницы из журналов вырвал и сам себе книжку сделал.
Я спросил Мишку, что он знает о шахматах. Мальчишка довольно уверено объяснил мне, чем отличается испанская партия от сицилианской защиты и почему, по его мнению, в последней все-таки лучше на втором ходу передвинуть пешку на с3, а не ходить конем f3.
— А у вас шахматные книги есть? — жадно спросил Мишка.
— Конечно.
— А много?!
— Да ни мало… Пожалуй, штук пять могу и тебе отдать.
Мишка чуть не задохнулся от счастья.
— Когда?! — воскликнул он — Сейчас, да?
— Ну, разошелся, — оборвал сына Толик. — Прямо сейчас тебе все подавай, цыганенок.
Мишка посмотрел на отца. Когда он все-таки понял, что с заветными книгами придется подождать, мальчишка чуть не заплакал от горя. Я улыбнулся. Еще совсем недавно, до того как моя старая страсть немного остыла после знакомства с Раей, я был таким же отчаянным фанатом, как и Мишка.
Мишка молча обнял отца за шею и уткнулся ему носом в плечо.
Все прекрасно, думал я, все прекрасно!.. Пусть Толик, в конце концов, достроит свой многострадальный сарайчик, а Мишка получит вожделенные книжки, о которых он не смел даже мечтать. Мишка очень любит шахматы, а его отец совсем не вор. Он просто хозяйственный мужик. Толика не нужно учить уму разуму, потому что это может только раздавить в нем все естественное и доброе. Он такой же человек, как и все мы. А мы — люди… Мы должны делать друг друга счастливыми и делая это, становиться счастливыми сами.
— Ну, до свидания…
Я встал и направился к калитке.
— Ты еще зайдешь? — окликнул меня Толик.
— Зайду. Завтра книги Мишке занесу. Толик, ты про кирпич не забудь, а то без тебя все расхватают.
— Не расхватают, — Толик все еще гладил притихшего Мишку. — Я завтра туда прямо с утра пораньше поеду. Ну, бывай!..
Выходя на улицу, я разорвал карман плаща о дверную задвижку.
Мне было безразлично куда идти. Вскоре я заметил, что иду в прежнем направлении — к своему дому. Я чертыхнулся и посмотрел на часы. Кажется, время решило остановить свой бег — стрелки показывали без пятнадцати минут восемь.
Я остановился и огляделся по сторонам. Ярко светила луна. Вокруг не было ни души. Я направился в ближайший переулок.
Каково же было мое удивление когда, свернув за угол, я нос к носу столкнулся с Веней Скворцовым. Он был в форме и держал в руках большую, черную дубинку. Чуть дальше за его спиной стоял милицейский «Уазик». Мотор машины работал на холостых оборотах, а возле нее курили три темные фигуры.
Мы посмотрели друг на друга. Судя по всему, Веня был на службе.
— Он что ли? — окликнул Веню один из милиционеров стоящий возле машины.
Веня не оглядываясь, молча кивнул.
— Берем?
Веня снова кивнул. Я вынул руки из карманов куртки. Лицо Вени мне не нравилось. Оно было холодным и решительным.
— Пошли, — Веня взял меня за руку и потянул к машине.
Я вырвал руку и шагнул назад.
— Куда пошли? — довольно грубо спросил я.
— Домой.
— А тебе не кажется, что это мое личное дело? Куда хочу туда и пойду.
— Ты лучше на себя посмотри, — Веня брезгливо улыбнулся. — Вся физиономия в синяках, куртку порвал да еще пьяный в дребезину.
— Это тоже мое личное дело.
— Зато у меня не личное.
— А какое?
— Служебное.
— Вот и иди, служи. Я тебя не задерживаю.
Разговаривая, мы цеплялись руками друг за друга, причем Веня старался схватить меня поудобнее, а я освободиться от захвата. Веня наступил в лужу и выругался.
— Веня, отстань по-хорошему! — не унимался я.
— Не могу. У меня приказ доставить тебя домой.
— Не ерунди. Чей приказ?
— Хотя бы твоей жены.
Факт, что моя жена уже командует милицией, нисколько меня не удивил. За последние дни произошло столько разных событий, что даже если бы я узнал, что Светлану Шарковскую вдруг назначили премьер-министром, я не удивился бы и этому.
— Не пойду.
— Мы тебя уже четыре часа ищем! — перешел на крик Веня. — Кто на проспекте драку устроил?
— Не я!..
— Слушай ты, идиот, это была банда Угрюмого. Ее наши и фээсбэшники уже полгода искали, к операции неделю готовились. А ты, значит, просто решил кулаками помахать?
Трое Вениных сослуживцев осторожно, явно избегая резких движений, окружили меня с трех сторон. Мое бегство исключалось напрочь. От усталости и изрядного количества выпитого я еле-еле стоял на ногах.
Я довольно смутно помню, как меня втолкнули в машину и после минутной и езды и еще менее короткой стычки в подъезде дома, погрузли в лифт. На лестничной площадке я решил дать последний бой и, наверное, именно поэтому открыл дверь головой. Попыток вырваться на свободу я уже не предпринимал. Я едва переставлял ноги. Все повторные проблемы Вени по моему этапированию в квартиру могли заключаться разве что в том, что бы перетащить мое бесчувственное тело через порог.
Дверь захлопнулась.
— Только попробуй выйти! — грозно сказал снаружи Веня.
Я вытер пот и огляделся по сторонам. В коридоре было тихо и только из кухни доносились какие-то звуки, напоминающие ворчание закипающего чайника.
